Влада Билоус - Когда придёт Человек

Их практическое занятие в больнице закончилось в час дня. До автобусной остановки под моросящим дождем парень и девушка шли вдвоем. Все потому, что Женя упрямился и не хотел, чтобы Алёна его подбрасывала каждый раз на своей машине.

Парень чувствовал себя прекрасно, и даже начал забывать о своих ночных приключениях. Он наслаждался их маленькой прогулкой через парк, как вдруг Алёна сказала:

– Я, кстати, квартиру нам смотрела.

Женя нахмурился. Он не любил, когда она начинала об этом говорить. Вот только признаться самому себе, почему, не мог.

Просто он чувствовал, что, если вдруг съедет со своей родной квартиры, соберет вещи в коробки, наймет машину и поднимает их на пятый этаж съемной однушки, что-то в его жизни будет по-другому. И если он сейчас начнет жить со своей девушкой, это будет чем-то масштабным, чем-то основательным для него, какой-то чертой. А переступать её Женя был не готов, в отличие от Алёны. Он не чувствовал, что это уместно – вот так вот брать и начинать жить с ней.

– И как квартира? – спросил Женя, стараясь высказать заинтересованность, а не опасение.

Алёна назвала цену и адрес. Жилье было не таким уж дорогим и находилось недалеко от центра. Она предложила съездить и посмотреть на днях.

– Я пока не знаю, как у меня с зарплатой будет… – Женя обрадовался, что попалась подходящая отговорка. – Правда… Ты же понимаешь, пока я стажер, мне много не начислят… Давай подождем немного?

– Да ведь я могу сама заплатить! – напирала девушка.

– Слушай, – Женя говорил мягко, поглаживая её руку. – Ну не очень это по-мужски, жить за чужой счет.

Алёна, пусть и была не согласна, кивнула.

Весенний дождь делал тротуарную плитку такой скользкой, что парень постоянно придерживал Алёну за руку. Каблуки её ботинок цокали, разъезжаясь по желтому камню.

Они проходили мимо музыкантов. Дул ветер, и капли, застрявшие в листьях, срывались на непокрытые головы. Было так свежо. Кто-то пел, кто-то громко говорил – от этих звуков, от этой красоты у невыспавшегося Жени закружилась голова.

На мокрой траве собрались уличные чудаки в белых рубашках, торчащих из-под распахнутых курток. Они молились, пританцовывая – уже привычное зрелище для местных.

Сектанты танцевали везде: на улицах, на площадях, возле станций и магазинов.

Никого уже не удивляло, как эти люди под ударную музыку сжимали ладони вместе, будто в рукопожатии. После поднимали их к небу, хором призывали своё божество, и касались стиснутыми ладонями лба.

– Очисти нас! – причитали они. – Человек со светлым именем! Приди и очисти от греха! Очисти огнём твоим!

Слова эти они произносили, меняя интонацию, будто бы напевая какую-то песню. И Женя засмеялся. Он в шутку начал танцевать прямо перед лицами увлеченных сектантов.

И со стороны казалось, будто бы вся толпа молится не Человеку со светлым именем, а ему, Жене Лукьянову.

Кто-то из прохожих улыбнулся его выходке. А парень смеялся и двигался в ритм, перекривляя известный всем религиозный жест.

– Очисти нас! Приди и очисти от греха! Очисти огнём твоим! Светлым именем твоим.

Двустворчатая дверь секционной медленно открылась, отчего шарниры в петлях заскрежетали.

Роман услышал этот звук, находясь в санитарской, и медленно выдохнул, начиная злиться.

– Нам теперь на работу в восемь приезжать? – сквозь зубы спросил он у Саши.

Вознесенский зашнуровывал рабочую обувь, качая головой.

– Здравствуйте, – сказал Женя и влетел в санитарскую в хорошем настроении.

– Привет-привет, – сказал Роман на выдохе, отчего его голос стал выше. Он исподлобья смотрел на новенького.

Женя не понял, чем он так разозлил водителя.

– Я… Я просто сегодня опять решил пораньше прийти, чтобы не опаздывать. Вообще я из тех, кто всегда и везде опаздывает, но… В общем, сюда опаздывать не буду, – говоря это, Женя глотал слова в волнении. Как-никак, Восьмёрка.

Саша, выходя из ординаторской, похлопал его по плечу:

– Можешь опаздывать. Я разрешаю. Ах, да, – он повернулся на пятках, и резиновая подошва его ботинок заскрипела. – Раз уж ты пока не переоделся… Могу я тебя попросить сбегать мне за сигаретами?

Женя нахмурил брови:

– Вы ведь бросаете, – сказал он и тут же обернулся на водителя, чтобы тот поддержал.

Но Роман ничего не говорил. Он сидел и молча хмурил брови.

– Так сбегаешь?

И наивный Женя кивнул.

Этого времени хватило на то, чтобы Рома поел. Ему стало так хорошо, он был так доволен. Водитель упал на диван, откидывая голову, и уставился в потолок. Перед глазами у Ромы всё поплыло, но не от голода, а от удовольствия: ему казалось, что он перед сменой выпил доброе количество седативного, а вовсе не сжевал чьи-то легкие.