Вера Петрук: Чужая война. Книга третья

– Нет, – стараясь не грубить, отрезал Арлинг. – Белая Мельница тебя, конечно, выслушает, и возможно, даже поддержит, но на этом все кончится. Они политиканы, не вояки. К тому же, если островитяне такие могучие бойцы, почему они не отвоевали себе право рыбачить в Мианэ? Может, им это и не нужно? А из Шибана союзник совсем плохой. Они, конечно, не любят драганов, но один из сыновей Императора женат на шибанской принцессе. Открыто выступать против Согдарии шибанцы не станут. Плохая затея, господин. Давайте лучше позавтракаем и потренируемся. Вы давно не фехтовали, а на заднем дворе есть отличная площадка.

– Спасибо за мнение, халруджи, но ты можешь засунуть его в задницу, – не сдержался Сейфуллах. – Я иду в порт. Какое, к черту, фехтование? Если не хочешь давать третью клятву, то отправляйся искать мне коня.

Зря Аджухам вспомнил о клятве. Регарди почувствовал себя так, словно у него по спине прошлись дрыном. Иногда Арлингу хотелось, чтобы его господином был какой-нибудь старикан, которому ничего кроме теплого одеяла, да кальяна не нужно. И сейчас был как раз такой момент. Если мальчишка отправится на Птичьи Острова, лично ему, халруджи, придется несладко. Вряд ли островитяне примут драгана с распростертыми объятиями, если вообще пустят его на берег. Успокаивало то, что через месяц они должны были встретиться с иманом. Учитель умел находить нужные слова для безумцев. Оставалось только прожить эти несколько недель и сберечь шкуру Сейфуллаха до того, как начнется собрание Белой Мельницы. И свою собственную тоже. Опыт подсказывал, что это будет нелегкой задачей.

Арлинг все-таки достал Сейфуллаху лошадь. Так как денег ему не дали, то он не стал долго думать и променял двух верблюдов, которые пришли с ними из Фардоса, на почти породистого скакуна. Хозяин гостиницы уверял, что кровь кобылы чиста, как вода в фонтане на главной площади Самрии, но у Арлинга были большие сомнения, как в прозрачности водицы, так и в благородном происхождении лошадки с забавным именем Свечка. Но других копытных в конюшне гостиницы не оказалось, а идти с утра на рынок Регарди не хотелось.

Впрочем, Сейфуллах на Свечку едва обратил внимание. Арлинг подумал, что с таким же успехом он мог купить ему осла.

Взяв лошадь под узды, Регарди погрузился в мир просыпающегося порта. Самрия была домом многих тысяч людей. Хор голосов звучал еще слабо и нестройно, но отголоски будущего крещендо уже доносились из разных уголков сикелийской столицы.

Когда они свернули на главную улицу, ведущую к порту, поток людей, текущий по венам города, стал похож на весенний разлив вод Мианэ. Запахи и звуки менялись с огромной скоростью, но игра захватывала. Здесь был весь мир. Пешеходы и всадники на ослах, лошадях и верблюдах, полуобнаженные рабы и звенящие золотом купцы, солдаты и офицеры из регулярной армии, драганы, шибанцы и даже арваксы. Торговые люди из Песчаных Стран и Самонийских княжеств, кучеярские женщины, шелестящие покрывалами, которые закрывали их с головы до ног, мулы, нагруженные товарами, ослы, запряженные в скрипучие тележки, коляски с великолепной сбруей, дорогими лошадьми и бегущими впереди невольниками. Знатные кучеяры верхом на роскошно оседланных конях в сопровождении слуг и стражи, водоносы, звенящие кувшинами и другой утварью, нищие, разносчики сладкого печенья, продавцы фруктов, булочники, торговцы сахарным тростником. Самрия носила много масок – красивых и уродливых одновременно. Несочетаемые элементы сочетались, а невозможное становилось возможным. Город просыпался и расправлял крылья, чтобы пуститься в бешеный полет под жарким солнцем пустыни.

– Смотри вперед! Осторожно! Куда прешь! – раздавалось со всех сторон. Окрики сопровождались тычками и толкотней. Каждую секунду только что замеченное старело, заменяясь новым и неизведанным. Арлингу казалось, что его голова превратилась в огромный чан для плова, в который кидали все, что угодно, только не рис. Он тщательно ловил обрывки нового мира, отряхивал от ненужной шелухи, и, разгадав смысл, отпускал, чтобы поймать новый след, который тут же сменялся другим – еще более причудливым и загадочным. С каждым шагом короста, наросшая на его душе за время, проведенное в пустыне, распадалась по песчинке, обнажая другого Арлинга – не потерявшего учителя, не встречавшего Даррена, не узнавшего его тайны.

Шум порта уже слышался в хаосе уличных звуков, когда Сейфуллах свернул, решив обойти центральную площадь стороной. Это было мудрое решение. Купаться в человеческом море Самрии было опасным занятием.