Франк Хеллер: Финансы Великого герцога

Филипп улыбнулся вновь.

— Ваше высочество, уверяю вас, мистер Исаакс может остаться. Ему даже необходимо остаться, потому что именно благодаря его вкладу я смог провести эту операцию.

Великий герцог понимающе засмеялся.

— Вы решились вложить деньги в такое сомнительное, рискованное предприятие?

— Напротив, ваше высочество, предприятие было превосходное, и я вложил в него все, что имел, однако большая часть капитала была предоставлена мистером Исааксом.

— Так расскажите же нам все, профессор!

И господин Колин, которому редко или же вообще никогда не доводилось работать языком столько, сколько он работал им в последние двенадцать часов, — потому что ему приходилось и есть, и пить, и говорить, — так вот, Филипп начал рассказ, который на сей раз прерывал не мистер Исаакс, который слушал его с горделивой улыбкой, а дон Рамон и новоиспеченная великая герцогиня. Когда Филипп добрался до конца, великий герцог медленно произнес:

— Я прошу вас оказать мне одну услугу, профессор.

— Я сделаю для вашего высочества все, что в моих силах!

— Не могли бы вы написать на родину…

— На родину? — впервые вмешался мистер Исаакс. — И где же его родина?

— Родина профессора — Швеция, — удивленно ответил великий герцог. — Разве вы об этом не знали?

— Ваше высочество, он все время отказывался мне это сказать. Подумать только, Швеция!..

Мистер Исаакс долго задумчиво глядел на Филиппа.

— Да! Швеция! — повторил великий герцог. — Не могли бы вы написать в Швецию и предложить нескольким десяткам ваших соотечественников приехать на Менорку, профессор? Моя несчастная страна нуждается в них. Если они похожи на вас, то через десять лет Менорка будет также богата, как Соединенные Штаты. Мудрость и мужество — их не часто встречаешь вместе.

— Ах, ваше высочество, — сказал Филипп, краснея, — боюсь, что мои соотечественники уже слишком полюбили Соединенные Штаты, да и у меня не так много прав называться шведом… Я покинул Швецию много лет назад…

— Если вам когда-нибудь понадобится отечество, вы знаете, где его найти, — ответил великий герцог. — На самом деле, вместо того чтобы вызывать из Швеции двадцать ваших соотечественников, вы можете один обосноваться на Менорке!

Филипп засмеялся, не зная, что на это ответить, но тут внезапно в разговор вмешалась великая герцогиня Ольга:

— В Марселе, когда вы еще не знали, кто я, вы сказали, что человек, который скупил облигации Менорки, рассчитывал на них разбогатеть. И вот этим человеком оказались вы. Может быть, теперь вы скажете, сколько вы надеялись выиграть?

Филипп замялся. Недаром он был представителем народа, который получил у дона Рамона такое признание; под взглядом голубых глаз великой герцогини мысль о бирже и выгоде, которую он надеялся получить, вдруг стала ему неприятна и показалась почти низостью. Помедлив пару секунд, он произнес:

— Я не могу сказать вам этого… Собственно, выиграть рассчитывал даже не я, а… Спросите мистера Исаакса!

Великая герцогиня повернулась к именитому финансисту с тем выражением спокойствия и деловитости, которое ей было свойственно (Филипп тут же вспомнил, как они подводили итоги в Марселе, перед отплытием на Менорку).

— Мистер Исаакс, быть может, вы согласитесь дать мне некоторые разъяснения?

И великий финансист принялся объяснять, поглаживая свою мефистофельскую бородку:

— Мой друг профессор составил таблицу, в которой свел данные о том, сколько зарабатывали на облигациях их прежние владельцы. Если не ошибаюсь, эти цифры составляют от тридцати до шести процентов. В среднем, скажем, пятнадцать-шестнадцать. Однако…

— Какова сумма, которую вы вложили в эту операцию — основной капитал, проценты, дополнительные издержки? — перебила его великая герцогиня.

Мистер Исаакс взглянул на нее с некоторым удивлением: капитал, проценты, издержки. Весьма необычная девушка!

— Мой взнос составил один миллион триста тысяч фунтов, — сказал он. — Профессор вложил пятьдесят тысяч, включая дополнительные издержки. Проценты, если прикинуть, составят приблизительно полторы тысячи.

Она внимательно выслушала его, а затем, со своим обычным спокойствием, произнесла фразу, которая изрядно озадачила всех присутствующих:

— За какую цену вы могли бы продать эти бумаги теперь, немедленно?

Биржевой матадор уставился на нее и переспросил, словно не понимая:

— Немедленно?..

— Да, — нетерпеливо ответила она, — немедленно. Сколько вы хотите?