Джеймс Кервуд - На равнинах Авраама

Естественно было бы ожидать, что рассказ Туанетты прозвучит взволнованно и страстно, но она говорила спокойно, глядя не на Джимса, а в глубь поляны. Это был пересказ фактов, чуждый пафоса и драматической аффектации. Когда Туанетта закончила, Джимс некоторое время молчал. Затем он, в свою очередь, рассказал о путешествии на ферму Люссана, о возвращении домой и о том, что он увидел там. Потом он заговорил о Хепсибе:

— Скорее всего, он обнаружил могавков в глубине долины и зажег костер, как мы уговаривались. Потом он попытался добраться до нас, но его убили.

— Он вполне мог спастись, — с надеждой в голосе предположила Туанетта.

Джимс покачал головой:

— Тогда он пришел бы к нам. Он мертв.

Голос Джимса звучал так же бесстрастно, как голос Туанетты, когда она говорила о своем отце и Элоизе. Джимс повторил, что его дяди нет в живых, и добавил, что и сами-то они чудом спаслись. Теперь же, как он полагал, путь вниз по реке, к друзьям, открыт. Индейцы не могли далеко продвинуться в том направлении и сейчас, вероятнее всего, поспешно отступают под напором барона Дискау, который узнал об их вторжении и послал им навстречу свои войска. Джимсу не пришло в голову, что барон и его люди могли потерпеть поражение, а именно такова была горькая истина.

Джимс достал из висевшей у пояса сумки несколько яблок и пару золотистых реп. Пока фруктовый сок не смочил его губ, Джимс не отдавал себе отчета в том, как давно он ничего не ел. Он уговорил Туанетту последовать его примеру, и та нехотя съела яблоко.

Тем временем Джимс рассказал Туанетте, что они должны предпринять. Прежде всего нужно пройти через сад и мимо хлева. Затем смело повернуть на север, а потом снова на восток. Ночь они проведут в лесу, но Джимс не сомневался, что сумеет устроить Туанетте удобный ночлег. Его беспокоили легкие туфли Туанетты — они почти развалились, и рано или поздно на них придется натянуть его гетры. Туанетта не боялась физических неудобств. Она слушала Джимса, и ее глаза светились новым светом. Ей было приятно, что он взял на себя заботу о ней и с такой уверенностью и знанием дела планирует их действия.

Они вышли из дома. Джимс шел впереди. В конце извилистой тропы их окружили заросли вереска и шиповника, которые за шесть лет буйно разрослись вокруг хлева, и Джимс невольно подумал, вспоминает ли Туанетта тот далекий день, когда они в последний раз были здесь вместе. В опущенной руке Джимс нес лук, из предосторожности держа стрелу наготове. Неожиданно она зацепилась за сухую ветку и упала на землю. Джимс наклонился, чтобы поднять ее, но испуганный крик Туанетты заставил его резко выпрямиться.

Шагах в десяти от них стоял полуголый раскрашенный дикарь, который, по всей видимости, пробирался к заброшенному дому. За несколько секунд, что они смотрели друг на друга, Джимс узнал в нем того самого белокожего охотника за скальпами, которого он и Туанетта заметили среди могавков. Джимс было почувствовал облегчение, но тут же сообразил, что такой противник гораздо опаснее индейца: перед ними стоял один из безжалостных живодеров, которые охотились за человеческими волосами ради платы, назначенной его соплеменниками. Голубоглазый индеец! Как часто слышал Джимс проклятия дяди по адресу этой породы! Звери, более коварные, чем тигры, которых англичане выпустили на свободу и платят им деньги. Вся жизнь их стала непрерывной оргией засад, выслеживания жертв, убийств, насилия, поджогов! Сейчас Джимс видел перед собой одного из них! Его покрывал слой жира и краски, но это был белый человек, светловолосый, с маленькими голубыми глазами, вооруженный ружьем, ножом и томагавком; у его пояса висели женские волосы, а рядом с ними скальп, скорее всего снятый с ребенка.

Джимс сразу увидел все эти подробности и, не успело эхо от крика Туанетты замереть вдали, понял, что они значат. Он не успел вытащить стрелу из колчана: «дикарь», имея на своей стороне преимущество в несколько секунд, вскинул ружье. Джимс метнулся вперед и, бросив во врага бесполезный лук, налетел на дикаря в то самое мгновение, когда тот спустил затвор кремневого ружья и оно с грохотом выстрелило свинцовой пулей. Охотник за скальпами видел перед собой всего лишь мальчика и девочку — легкую добычу, однако неожиданно столкнулся с на редкость сильным и яростным противником. В первые секунды борьбы ни один из них не мог выхватить нож или томагавк. Словно обуянный долго сдерживаемым безумием души и тела, Джимс напал на врага и, вцепившись в скользкое от жира горло мнимого индейца, вместе с ним рухнул на землю. Кусты ломались под их телами; стремясь не дать противнику возможности пустить в ход смертоносное оружие, задыхаясь, они обвивали друг друга руками и ногами и катались по траве так, что округлившиеся от ужаса глаза Туанетты почти не различали их, а Вояка, который, оскалив белоснежные клыки, кружил вокруг, не мог принять участия в сражении. Наконец охотник за скальпами огромным усилием освободился от противника и вскочил на ноги, вытаскивая из-за пояса томагавк. Вояка прыгнул, нацелясь зубами ему в горло. Но тупой конец томагавка настиг пса в воздухе и с такой силой ударил по голове, что тот обмякшей, неподвижной массой свалился под ноги «индейца».