Только в сторону отошел, сразу же стайка чечеток на иву опустилась. Расселись, немного поцыкали и притихли. Кажется, и на самом деле устроились спать. А чечетки немного подремали и вдруг одна за другой посыпались в снег. Оказывается, родничок вырыл под берегом пещеру и устроил птичкам небольшую спаленку. Вода в ней по полу струится и все помещение согревает. Даже парок из дырочки, в которую птицы нырнули, струится. Словно гном топит свою избушку. Сидят чечетки на ивовых корнях, глаза прикрыли. Тепло, уютно.
Спокойной ночи, птички-малышки!
Горка
Еще день назад в тайге было сто дорог. По тальникам заячьи тропы и лосиные наброды, в лиственничниках беличьи поскоки и соболиные двухчетки, на реке лисьи строчки, горностаевы перескоки, извилистые канавки выдр и словно рассыпанный рядочком бисер — следы маленьких мышиных лап. Ночью поднялась метель и в один мах загладила все звериные пути-дорожки.
Случись такое у людей, сразу же нагнали бы разных машин, взяли в руки лопаты, глядишь, к обеду — снова кати куда хочешь.
Звери же не торопятся. Сейчас любой след свежий. Чуть проскочил, и пожалуйста — всякому понятно, где тебя искать. Не лучше ли затаиться да подождать, когда на это отважится кто другой? Сидят и выжидают. Есть хочется, но терпят.
А что, если помочь зверям проложить первую дорожку? Ведь бегают же по моему следу белки, соболи, зайцы и даже лоси. Никогда не думал, что оставленные узкими лыжами канавки могут приглянуться лосям. Ноги-то у них какие! До того длинные — кажется, любой снег нипочем. Шаг сделал — и три метра прошел. Так нет же, выберутся на лыжню и месят ее, словно другой дороги им нет. А олени выстраиваются на лыжне в длинную цепочку и маршируют, ступая след в след. Один раз прошли — вся лыжня в глубоких колдобинах, того гляди ногу сломаешь. Приходится сворачивать и торить новую лыжню…
Прикрываю поплотнее избушку, встаю на лыжи и спускаюсь к реке. Ветер обломал склонившиеся над нею ивы и разбросал ветки по всему руслу. Возле них уже суетится стайка куропаток: тальники давным-давно общипаны.
Куропатки заметили меня, но улетать не торопятся. Подпустили шагов на десять и, вытянув шейки, бросились наутек. С виду напуганные, но вот одна остановилась у торчащей из снега ветки и принялась торопливо обрывать почки. Склюнула и побежала дальше, только одетые в перья унты-лапки мелькают. Через мгновение у той же ветки остановилась другая куропатка…
Наконец куропатки поднялись и полетели в низовья Фатумы. Значит, сегодня будет хорошая погода. Я давно заметил, перед ненастьем птицы летят вверх по реке, а в вёдро — наоборот.
Провожаю куропаток взглядом и заворачиваю в узкий распадок. На крутых его склонах не растет ни деревца, только в самом конце темнеют две полосы ольховника. Где-то в них прячется беляк. Наверняка ему нет еще и года, но храбрости зайчишке не занимать. Все здешние зайцы на дневку поднимаются высоко в сопки, этот же то ли ленится, то ли не знает, где найти более надежное пристанище. Еще по первому снегу я случайно вспугнул его, он сделал маленький круг и минут через пятнадцать возвратился в ольховник, — круг старого зайца не пробежать и за час. Храбрым же зайчишку я считаю потому, что несколько раз на его тропинке замечал аккуратный лисий следок. Она промышляет где-то неподалеку и очень часто заглядывает в распадок. Другой из-за таких визитов давным-давно переселился бы за перевал, а этот не испугался.
Заяц любит гулять по моей лыжне, так что первую дорожку я проторил для него.
Выбираюсь из распадка и дальше иду через ивняковые заросли. Здесь владения крупного горбатого лося с необыкновенно длинной серьгой. Неделю назад он сбросил рога, и один из них лежит сейчас у меня в избушке. Я мечтаю найти другой.
В конце ивняка под крутой двугорбой сопкой белеет тополиная роща. Нижние ветки на деревьях целые, а верхние обгрызены. До них метров десять. Даже для лося это слишком высоко. Я долго недоумевал, как это могло произойти, пока однажды с сопки прямо в рощу не скатилась снежная лавина. Она обнажила весь склон и засыпала тополя чуть ли не до самых верхушек. Уже в следующую ночь над рощей разгуливали зайцы и лоси и с аппетитом поедали ароматные ветки.
Возле глубоких лосиных лежек делаю небольшую передышку и прямо на лыжне оставляю полпачки соли «Экстра». Завтра лось придет сюда, учует запах соли и полакомится.
А вот и первый звериный след. Лисица. Спустилась с перевала, обогнула тополиную рощу и направилась к реке. Мне хочется проследить кумушку, но для этого нужно выйти на открытое место, а это мне сейчас ни к чему.
Читать дальше