Владимир Бардин - Еще одно путешествие на край земли

Шоссе сменилось грунтовой дорогой, и машина пошла медленнее. Через несколько сот метров дорогу преградило упавшее дерево, и мы остановились.

Ничто не напоминало здесь мягкого покоя наших среднерусских лесов. Все было необычно: серый сумеречный свет, духота, сырость, незнакомые приторные запахи... Задрав головы, мы видели, как далеко вверху серебрятся на солнце кроны деревьев, сюда же не проникал ни один луч. И именно поэтому на земле не росло ни травинки. Светлые, уходящие ввысь стволы, словно гигантские колонны, поддерживали этот солнценепроницаемый зеленый свод.

— Метров пятьдесят, не меньше, — прикинул Анджей высоту самого крупного придорожного великана. — Кто выше вытянется, больше света получит.

Мы сделали несколько шагов в сторону от дороги. Ступать было мягко, под ногой лежала прелая, коричневая листва.

— Листья здесь опадают и распускаются не в строго определенные сезоны, как у нас, а постепенно, в течение всего года. Поэтому лес вечнозеленый, — вспомнил Анджей школьные познания.

Против ожидания, двигаться в тропическом лесу было не трудно, так как большая часть деревьев у основания не имела сучьев. Стволы были опутаны лианами, покрыты бахромой мхов и лишайников. Кора одного из деревьев выделялась угольной чернотой. Мы бы посчитали его пострадавшим от огня, если бы не сочная зеленая крона.

— Судя по характерному цвету коры, это эбеновое дерево, — сказал Анджей. — Древесина его тверже самшита. Вообще во влажных тропических лесах разнообразие древесных пород огромно — сотни видов. Да, — обратился он ко мне, — а где тут красное дерево, ну хотя бы макоре?

Как на грех, Анджей запомнил мои вчерашние разглагольствования на палубе. Я печально поглядел на высившиеся вокруг деревья и не в первый раз осознал простую истину, что дутый авторитет рано или поздно лопается как мыльный пузырь. Из книг я знал, что один ствол макоре дает в среднем до 30 кубометров древесины, а отдельные гиганты — до 80. Мог рассказать о пальме рафии, из сока которой приготовляют пальмовое вино, о масличной пальме — главном источнике жиров в пище жителей лесной зоны, о дереве кола, орехи которого оказывают тонизирующее воздействие на организм, но... определить хотя бы одно из окружавших нас деревьев не мог.

Тут, к счастью, в разговор вмешался Ежи.

— Где здесь макоре или что-нибудь другое, в конце концов не так уж важно. Главное, что под сенью этих деревьев можно отлично выращивать кофе!

— И какао, — добавил я с облегчением.

Таксист просигналил нам, и мы вернулись к машине.

Проехав еще с километр, мы оказались на берегу небольшого лесного озера. Дальше дорога была размыта дождевыми потоками, завалена ветками. Повсюду валялись какие-то круглые плоды, похожие на клубни картофеля.

Заросшее кувшинкой озеро в тропическом лесу Национального парка Банко близ Абиджана

Уже давно мы обратили внимание на странные, слегка вибрирующие звуки. Как только мотор машины перестал работать, они стали слышны особенно отчетливо.

— Чах-чах-чах, — исторгалось неведомо откуда, будто трясли тысячи погремушек. Тщетно мы пытались выяснить происхождение этих звуков у шофера. Он лишь ухмылялся и таращил глаза, явно не понимая, что мы хотим от него.

Выйдя из машины, я чуть не отдавил хвост золотоголовой ящерице, но она ловко вывернулась и юркнула под гигантский, высоко выступающий из земли корень.

— Почему не видно обезьян? — удивлялся Анджей. — Ведь здесь должно быть много хотя бы мартышек. Может быть, они боятся человека?

Предположение Анджея показалось мне близким к истине. Анджей высмотрел что-то в листве деревьев и, издав звук, похожий на клич Тарзана, полез вверх по лианам. Скоро, весь перепачканный, он предстал перед нами с гроздью диковинных оранжевых плодов, облепленных какими-то букашками.

— Если насекомые их едят, значит, съедобные, — заверил он нас.

Никто, однако, не рискнул отведать добытого лакомства.

— Термиты, — важно произнес Ежи, рассматривая насекомых. — Знаете, почему Тропическая Африка так бедна историческими памятниками?

— Ежи, ты наивен, как наш доктор, ведь это даже дети знают — про термитов, пожирающих библиотеки, и все такое прочее, — подтрунивал над товарищем Анджей. — Ты бы лучше сообразил, что гудит в этом лесу.

Ежи недовольно наморщил свой великолепный лоб, однако не счел возможным обидеться:

— Я думаю, это что-то вроде цикад. Однако тебе, биологу, стыдно обращаться к кинорежиссеру с таким вопросом.