Только к утру я пришел в себя и завалился спать. За тот перевал я попал на второй день. Костер припорошило снегом. Притрусило и тот злопамятный склон. А она качалась! Маятником ходила неугомонная ветка.
Утром я исползал весь спуск и нашел одну лыжу и мешок. Вторая лыжа осталась лежать под снегом до самой весны. Сегодня я ходил на широких, вытесанных из тополя самоделках. Скользят самоделки неплохо, но они совершенно неуправляемы, и у меня болят ноги. На обратном пути завернул к землянке и наконец-то построил там два коттеджа. Там же добыл двух белок, да еще из поставленного на борще коттеджа снял горностайчика.
У меня новость. Несколько часов назад в избушку заглядывали гости. У самого поддувала след от бараньего копытца. И до того он чистый и аккуратный, прямо светится весь. Смотрю на этот следок и радуюсь. А чему, собственно говоря? Тоже мне счастье — баран в гости заходил…
Через два дня праздник. Хочется домой, но нужно ждать Лёню. Сейчас поселок оделся в кумач, в детском санатории, где я работаю воспитателем, сегодня утренник. Все красивые, торжественные и чуточку растерянные. Хоть на минуточку очутиться б в детской колготне, окунуться в их праздничную кутерьму.
Домой можно добраться через «Кресты» или лесоучасток. Можно выйти на трассу, спустившись вниз по Лакланде. Нужно только не прозевать поворот к трассе. Там с правого берега красная скала с тремя острыми пиками, потом тальники и распадок.
Проснулся в пять утра, слез с нар подложить в печку дров и уже не ложился. Первым делом привел в порядок лыжи и выставил их остывать на мороз. Затем сделал ревизию патронташу.
Выхожу без вещмешка. На моей куртке отличные накладные карманы. Туда влезли сало, хлеб, жестяная банка из-под томатов, сахар, пачка чая. Этого добра с лихвой хватит на два привала. Дойду до рюкзаков.
Если все сложится хорошо, сегодня же возвращусь на базу. Там радио, более уютная обстановка, а главное — в любую минуту может нагрянуть Лёня.
Присвечивая фонариком, спускаюсь с морены, пересекаю болото и выхожу к Лакланде. Переправляться не буду: нет сапог. Одни мы оставили на Витре, другие на «Крестах».
В первом же капкане добыча — длинный желтоватый позвонок и кусочек черной блестящей шкурки. В капкан попалась черная пищуха, мыши ее съели. Трамбую снег в холмике и настораживаю капкан снова.
От носка до середины лыжи подшиты шкурой, остальное я с вечера покрыл воском. Все это да плюс свежая пороша сделали лыжню очень скользкой. Иногда перехожу на бег. С рассветом домчался до того места, где горностаи охотятся на чечеток и синиц. Все капканы задуло снегом, но в двух — горностаи. Канавка по-прежнему остается свежеторенной и используется хищниками для разбоя.
Дальше лыжня поднимается от реки на террасу. Еще немного, и выйду к тем камням, у которых Бумка держала лисицу, а та разбила капкан-нуль.
Лыжня поднимается все выше. По ней сегодня прошел заяц. Он направлялся спать и у огромного камня сделал невероятно длинную сметку. В один мах улетел метров на шесть.
Над самым гребнем перевала, как гигантский памятник, высится камень. Огромный, черный, замшелый. Рядом с ним по гребню темнеют покореженные ветром лиственницы, стынут жухлые кустики черной смородины, да кое-где проглядывают убогие заплаты не поднявшегося и на вершок ягеля. А над всем этим, где-то в поднебесье, заунывно стонет ворон.
Будь художником, я изобразил бы не одинокую ель на скале, а камень этот. Вот уж действительно — символ Севера.
Прохожу шагов пятнадцать, оглядываюсь на камень и не узнаю его. С солнечной стороны он, оказывается, светлый и какой-то теплый. По его литому боку пролегли розовые, белые и изумрудные прожилки. Чем выше камень, тем он светлее, и верхняя его часть почти сливается цветом с шапкой снега. И здесь же под защитой камня пригрелись кустик брусники и маленькая лиственница. Славно им, уютно. Даже бездушный камень от солнца делается добрее.
К Витре подошел в одиннадцать часов. Все складывается как нельзя лучше. Откопаю лису, заберу рюкзаки, с полчаса передохну в избушке, и можно возвращаться на базу. За буграми снова свежие лисьи следы. Было бы здорово, если б они и спать ложились в одном и том же месте. В лощину между буграми спускаюсь как можно тише. В том месте, где спали лисы, узорятся свежие куропаточьи наброды. Расковыриваю слежавшийся снег ножом и извлекаю лису из схоронки…
К рюкзакам подходил соболь. Отчаянный товарищ! Развязываю рюкзак и оставляю часть приманки.
Читать дальше