Густав Эмар: Монбар Губитель

Но расчет герцога был неверен; он не подумал, что агенты кардинала, не зная, где встретят того, кого им велено было арестовать, будут вынуждены ехать наугад, тем более что, кроме Бульо, никто из них не знал графа лично, а тот, как нам теперь известно, хотел дать беглецу возможность убежать.

Мы рассказали выше, какое бурное объяснение произошло между тестем и зятем. Граф был в конце концов арестован, отвезен на остров Сент-Маргерит и отдан в руки майору де л'Урсьеру.

Теперь, когда мы объяснили относительное положение каждого из наших действующих лиц, будем продолжать наш рассказ с того места, на котором остановились.

Мы сказали, что майор де л'Урсьер, комендант крепости, велел отвести графа де Бармон-Сенектера в ту комнату, которая должна была служить ему тюрьмой до тех пор, пока кардиналу не будет угодно возвратить ему свободу. Эта комната, довольно большая и высокая, была восьмиугольной формы, с выбеленными стенами в пятнадцать футов толщиной и освещалась двумя узкими бойницами с двойной железной решеткой, внутренней и наружной, которая пропускала тусклый свет сквозь свои частые отверстия и полностью скрывала вид извне. Один угол занимал большой камин; напротив стояла деревянная кровать с узким тюфяком, когда-то выкрашенная желтой краской, но совсем побелевшая от времени. Стол, скамейка, стул, ночной столик, железный подсвечник дополняли более чем скромную меблировку. Комната эта находилась на самом верхнем этаже башни, плоская крыша которой, где день и ночь прохаживался часовой, служила ей потолком. Солдат отпер запоры и замки двери, обитой железом, и граф твердым шагом вошел в комнату. Бросив взгляд на эти холодные и печальные стены, в которых ему предстояло жить, он сел на стул, скрестил руки на груди, опустил голову и погрузился в размышления.

Солдат – или, лучше сказать, тюремщик – ушел и, вернувшись через час, нашел графа в том же положении. Человек этот принес простыню, одеяло, немного дров; два солдата, следовавшие за ним, несли чемодан с одеждой и бельем заключенного, который они поставили в углу комнаты и ушли. Тюремщик тотчас застелил постель, потом вымел комнату и затопил камин. Исполнив все это, он подошел к заключенному.

– Ваше сиятельство, – вежливо сказал он.

– Что вам угодно, друг мой? – спросил граф, приподнимая голову и смотря на него с кротостью.

– Комендант хочет поговорить с вами. Он должен сообщить вам нечто важное.

– Я к услугам господина коменданта, – лаконично отвечал граф.

Тюремщик поклонился и вышел.

– Чего хочет от меня этот человек? – прошептал граф, оставшись один.

Ожидание его было непродолжительным; дверь снова отворилась, и появился комендант. Заключенный поднялся, чтобы встретить его, поклонился и молча ждал, когда тот заговорит. Комендант сделал тюремщику знак уйти, потом, после нового поклона, сказал с холодной вежливостью:

– Граф, дворяне должны оказывать друг другу внимание. Хотя приказания, полученные мной от кардинала, очень строги, я желаю, однако, облегчить ваше пребывание в этих стенах, насколько мне позволяют мои обязанности; я пришел прямо сюда, чтобы поговорить с вами об этом.

Граф угадал, куда клонит комендант, но не высказал этого и отвечал:

– Господин комендант, я должен быть признателен за такой шаг с вашей стороны; будьте же добры, объясните мне, в чем состоят полученные вами приказания и каким образом возможно вам смягчить их. Но прежде всего, так как я нахожусь здесь у себя, – прибавил он с меланхолической улыбкой, – сделайте мне одолжение и сядьте.

Майор поклонился, но не сел.

– Это ни к чему, граф, – сказал он. – То, что я должен вам сказать, очень коротко. Прежде всего прошу вас оценить мою деликатность: я распорядился прислать сюда чемодан с вашими вещами, не осмотрев его, хотя имел на то право.

– Вижу и очень вам благодарен.

Майор поклонился.

– Вы сами военный, граф, – сказал он, – и знаете, что его преосвященство монсеньер кардинал хоть и великий человек, но не очень щедр к офицерам, которых старость или раны вынуждают выйти в отставку.

– Это правда, – заметил граф.

– В особенности это касается комендантов крепостей; хоть они и назначены королем, но вынуждены покупать за наличные деньги места своих предшественников и находятся в полнейшей нищете, если не накопят денег заранее.

– Я этого не знал; я думал, что начальство над крепостью служит наградой.

– Так оно и есть, граф; покупается место только в таких крепостях, которые, как эта, служат государственной тюрьмой.