Ян указывает рукой в сторону леса, что-то возбужденно и гневно говорит, а она возражает, пожав плечами. Мартен трясет головой, видимо сыплет проклятиями или угрожает, наконец снова пришпоривает коня и галопом скачет к опушке.
Все по-прежнему непонятно, и слишком смахивает на дурной сон, который возвращается после минутного пробуждения.
Но Стефан уже не спит — к нему вернулась способность действовать. То, чего он подсознательно больше всего боялся, пред чем в ужасе содрогался — не произошло. Если Мартен внезапно обезумел, то его ярость обращена против кого-то иного. Надлежало его удержать, спасти от него самого, помешать непоправимому, что мог он натворить в умопомрачении.
Вот именно! Спасти! Догнать! — мысль эта подтолкнула его, словно удар бичом.
Как мог он стоять и пялить глаза, вместо того чтобы немедленно действовать?
Стефан помчался вниз, влетел в конюшню и закричал, чтобы ему седлали лошадь. Юноша был настолько возбужден, что конюх не посмел ни о чем спросить, хотя видел его первый раз в жизни.
Мартен гнал коня по лесной дороге, пылая местью и яростью, от которой кровь затуманивала глаза. Мария Франческа явно лгала. Обманывала его и лгала, ибо не мог же обманывать его люнет, через который разглядел он их нежное прощание на опушке. Люнет открыл правду; он выдал все и всех тому, кто смотрел сквозь его волшебные стекла. Лишь он ему был верен, и это делало его бесценным.
« — Как только догоню, стреляю прямо в лоб», — решил Ян.
Попытался представить, как это произойдет. Всадник, которого он преследовал, услышит топот его коня; наверное, придержит своего и обернется, чтобы посмотреть, кто его догоняет. Может даже подумать, что это Мария Франческа. И как же будет он разочарован, увидев того, кого меньше всего хотел бы видеть, особенно с пистолетом наизготовку.
Если это будет Бельмон, тот тут же поймет, что ему грозит. Если д'Амбаре — может на миг растеряться. Но ни один из них не пустится наутек: что тот, что другой должны будут погибнуть, зная, за что.
И тут Ян увидел их обоих: Ричарда и мсье д'Амбаре. Обоих вместе! Те показались из-за поворота и, неторопливо труся рядом, удивленно взглянули на него и одновременно подняли руки в приветственном жесте.
Нет, такого он не предвидел! Не мог же он стрелять в них по-очереди!
Сунув пистолет обратно за пояс, Мартен придержал взмыленного коня и остановился.
Кто же из них?.. Который, черт возьми?
Пока они приблизились, Ян уже успел остыть, и вдруг вся ситуация показалась ему крайне забавной. Он едва не прыснул от смеха, видя их изумление.
— Я ищу одного из вас, — переводя дух, сказал Мартен.
— Которого? — спросил Арман д'Амбаре.
— Собственно, я не уверен, — протянул Мартен. — Откуда вы и куда?
— Завтракали у Антуана, — сообщил Бельмон. — Мадмуазель Жозефина обручилась с молодым Айртоном…
— Как, вы оба были у мсье де Карнарьяка?! — прервал его Мартен, глядя то на одного, то на другого.
— Ну да, — подтвердил д'Амбаре. — Что тут необычного?
— И едете прямо оттуда? — продолжал распрашивать Мартен.
— Ma foi! 2Кто бы подумал, что от Карнарьяка полдня пути до Марго? — заметил Бельмон. — В чем дело, Ян? Мы едем прямо оттуда (разумеется, целых две мили одним духом, без передышки) главным образом для того, чтобы успеть к тебе на обед. И вдобавок мы настолько утвердились в этом намерении, что нас не соблазнило даже любезное приглашение графа де Бланкфора, которого мы встретили минуту назад.
Мартен присвистнул сквозь зубы.
Граф де Бланкфор! Этот надутый петух! Неслыханно!
В ту же минуту он заметил, что и Ричард, и Арман сидят на гнедых лошадях.
« — Как же мог я сразу не заметить!» — подумал он. А вслух сказал: — Рад, что мы встретились. Я как раз искал вас обоих. И разумеется приглашаю на обед. Не можете представить, как я рад.
Развернув коня, Ян присоединился к приятелям.
— Поехали! — воскликнул он. — Как мило с вашей стороны, что вы не приняли приглашения графа Оливье!
— У тебя на него зуб, — заметил д'Амбаре.
Мартен коротко хохотнул.
— Если он ехал на вороном коне, то у меня на него чертовски большой зуб.
— На вороном коне? — повторил Арман. — Черт возьми, не думал, что тебя это может интересовать.
— Ведь не украл же он у тебя коня! — воскликнул не менее удивленный Бельмон. — Но он действительно ехал на прекрасной вороной кобыле. Он её у тебя перекупил?
— Нет, — отмахнулся Мартен. — Пусть черти поберут всех лошадей на свете; речь идет о его собственной шкуре. Я собираюсь продырявить его пистолетной пулей или шпагой — как ему будет угодно! И наверняка бы уже это сделал, не встреть я вас. Разумеется, меня бы обвинили в убийстве, — добавил он.
Читать дальше