Николай Шварёв: Асы нелегальной разведки

Бывали случаи, когда «местные товарищи» под благовидным предлогом отделывались от тех, кто проявляя излишнее рвение, вмешивался в проблемы, далёкие от их компетенции.

Нет сомнения, что Григулевич мог бы искренне повторить вслед за Фанни Эдельман: «Я храню о “Красной помощи” самые тёплые воспоминания». Эта организация «отражала самые прекрасные чувства, свойственные человеческому существу: солидарность — нежность между народами», — как весьма точно назвала её никарагуанская поэтесса Джиоконда Белли.

Григулевич написал в биографических заметках, что в «первый период» пребывания в Аргентине совмещал революционную и трудовую деятельность. Он был продавцом радиоаппаратуры, страховым агентом, электриком, журналистом.

Иосиф много ездил по стране, выполняя партийные поручения. У него сложились неплохие связи в литовских эмигрантских кругах, хотя оценивал он их с «классовых позиций». Например, клуб взаимопомощи «Пролетариат» в Бериссо он считал «своим» и часто бывал там, чтобы обсудить последние новости из сметоновской Литвы. Были коммунисты и в клубе «Утренняя звезда». Позже он завел друзей в организации демократического толка «Объединенные литовцы в Аргентине».

В поисках новостей с Родины Иосиф с жадностью поглощал издаваемые в Аргентине эмигрантские газеты, в особенности «Голос литовца в Аргентине», которая была старейшим органом эмигрантских организаций, ориентированных на создание подлинно конституционной и демократической Литвы. Особенно высоко ценил Григулевич литературно-политический журнал «Дарбас», издаваемый в Росарио П. Улявичисом, человеком прогрессивных взглядов. Впоследствии он принял участие в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев.

Хорошими знакомствами обладал Иосиф в еврейской общине Буэнос-Айреса. Близкие отношения у него сложились с обаятельной Флорой Тофф, секретарём ДАИА (Представительство еврейских ассоциаций в Аргентине), руководящего органа еврейских организаций в Аргентине. Наверное, не было в Буэнос-Айресе уголка, куда бы не заглянул неутомимый «Мигель». В порту ему был знаком каждый док, каждый причал.

Сумел просочиться Иосиф со своим другом Эйнштейном и на масштабно организованный праздник немецкой общины. В зале Цирка Саррасани, украшенном знаменами со свастикой, собралось более 12 тысяч человек. С докладами выступили руководитель НСДАП в Аргентине партайгеноссе Кестерн, партайгеноссе Шмидт, с заключительным словом — посол фон Терманн. Основной тезис всех выступлений: «Национал-социалистическая Германия должна занять лидирующее место на мировой арене. Оно ей принадлежит по праву».

«Тевтонский натиск на Южную Америку набирает силу, — поёжился Финштейн. — Сегодня Цирк Саррасани, завтра — Патагония, а затем и весь континент. Так и назовут его — Новая Германия. Чувствую я, что в один прекрасный день Буэнос-Айрес станет полем битвы с нацистами. Они всё больше распоясываются…».

Иосиф с ним соглашался, вспоминая разъяснения Коминтерна в отношении фашистской доктрины и фашистских государств. Германские линкоры то и дело наведывались к берегам Бразилии и Аргентины. Прилёты пассажирских дирижаблей Германии на континент воспринимались как демонстрация нацистской мощи и претензий на «особое» положение в Южной Америке. «14 200 000 немецких эмигрантов, проживающих в странах Западного полушария, — это первый десант Германии, за которым последуют другие», — вычитал Иосиф в пропагандистском листке, распространявшемся на нацистском слёте в Цирке Саррасани.

В Аргентине действовало не менее десяти организаций, связанных с нацистской Германией: Национальный союз немцев; рабочий фронт; военная организация ветеранов; суррогат нацистских профсоюзов «Сила через радость»; национал-социалистический союз моряков; германская федерация физкультуры; социальная помощь НСДАП; рабочий союз немецких женщин. Патриотическое рвение немцев доходило до такого абсурда, что многие женщины-немки, проживавшие в стране, стремились рожать на германских судах, заходивших в аргентинские порты.

Григулевич постоянно следил за политическими событиями во всём мире. По поводу убийства Кирова Иосиф не сомневался в том, что организаторами покушения на популярного лидера были «троцкистско-зиновьевские элементы». Главным организатором покушения Сталин назвал Троцкого (настоящая фамилия Бронштейн), и Григулевич верил в истинность этих утверждений. Он был убежден, что Троцкий и его последователи сознательно вредят единству мирового рабочего движения.