Дмитрий Агалаков: Солдаты эры Водолея

— Что это, я не понимаю, — пробормотала Барбара. — Роберт?! Почему…

Но Катарина уже закрыла глаза. Лезвие меча касалось ее лба.

— Роберт, что это?..

Это были последние слова, которые произнесла Барбара. Все еще держа пистолет, она ухватилась левой рукой за шею.

Барбара словно задыхалась.

Вадим, Горовец, Зоя и Дронов смотрели на своих врагов. С теми что-то происходило. Их движения стали медленны, точно кто-то сдерживал их. Барбара, почуяв недоброе, страшное, вытянула руку с пистолетом вперед, целясь в Катарину, но выстрелить не смогла. Рука ее остановилась в движении, и палец застыл на курке. С диковатой улыбкой и страхом в глазах замер и Роберт. А с ними и боевики. Они стали серые лицами, точно предгрозовая тень укрыла их. Все шестеро темнели: на глазах они превращались в истуканов.

И вот уже они стояли перед своим противником, неживые, страшные, зажав в руках бесполезное оружие, таращась пустыми серыми глазами в пространство.

Катарина открыла глаза и отвела ото лба Меч. И тотчас увидела перед собой шесть безмолвных фигур. Георгий Горовец шагнул к Роберту с его зловещей улыбочкой, дотронулся до носа мнимого лорда Стеллина.

— О, Господи, — прошептал он. — Тверд, как камень!

Катарина подмигнула Вадиму и, сжав пальцы правой руки, легонько щелкнула по лезвию Меча. И тотчас, дрогнув, покрывшись трещинами, все шесть фигур рассыпались в прах. Что-то звякнуло на каменном полу.

Прихватив Зою, комиссар Горовец отступил назад.

— Ну, знаете что, княжна! — обернулся он на девушку. — Вы даете! Как вас понимать, вы — волшебница?

— Немного, — улыбнулась девушка.

— Что же это было? — спросил Дронов, подходя и глядя себе под ноги.

Он пнул один из серых кусков — все, что осталось от головы Барбары.

— Глина, — просто ответила Катарина. — Из праха вышли, в прах и вернулись.

— А тут палка какая-то, — присмотрелся Дронов.

— Это штифт из руки Анны Ортман, — догадался Горовец. — Особая пластмасса — тверже металла. На память! Интерполу, — добавил он.

— Так этот Меч способен и на такое? — спросил Вадим.

— Он способен на многое, — ответила девушка. — Но это еще не все. Я в ударе, и не хочу упускать этот момент. — Закрыв глаза, она вновь приложила лезвие ко лбу, простояла так полминуты, а потом, подняв Меч, полоснула им в воздухе.

— А что ты сделала сейчас? — спросил Вадим.

— Скоро узнаете, — улыбнулась Катарина. — Подержишься? — просила она.

Вадим кивнул.

— Будь что будет! — и протянул руки.

Катарина положила на его ладони Меч, и свет его чуть изменился. Больше изумрудного стало в нем.

— Он — прохладный, — с восторгом сказал Вадим. — Ничего не держал в руках более прочного! Это здорово…

Меч обошел всех — Дронова, Горовеца, Зою, немного меняя свет, пока не попал в руки к маленькому Ивану. И тут он вдруг стал золотым, ярким, ослепляющим. Мальчик едва удерживал его в руках, но вцепился он в него не на шутку. Держал и улыбался им всем.

— А Пашу он воскресить не поможет? — спросил Вадим.

Катарина отрицательно покачала головой.

— Это только Оружие, и все.

Потом они выбирались наверх, закрывая за собой все замки. И двери, хранившие свою тайну два тысячелетия, затворялись за ними. Дронов вынес Пашу на руках, вынес легко, как пушинку. Над пустыней была ночь. Звездное небо куполом простиралось над развалинами замка Шамсур — от горизонта до горизонта. Теперь оставалось сообщить сирийским ВВС, что на них было совершено нападение. Горовец сетовал, что не сможет предоставить Интерполу мертвую Анну Ортман, но наконец она почила у него на глазах, рассыпалась в прах. И этого было уже достаточно для уходящего в отставку комиссара. Впрочем, кое-что у него осталось от знаменитой террористки — штифт из ее левой руки! Чем не визитная карточка?

За ними прилетели через два часа. Капитан Асад, оглядев место побоища, помрачнел. Среди убитых оказались и его товарищи.

— Мы были внизу, пока они сражались, — сказал Горовец. — Мои ребята и ваши солдаты спасли нам жизнь.

— Храни их души Аллах! — покачал головой усатый офицер Асад. — Недаром говорят, Шамсур — проклятое место!

Они погрузились на вертолеты и через час были в Харате. Оттуда их доставили на самолете в Дамаск. Дорогой, пока летели в столицу Сирии, все молчали. Когда Аравийская пустыня осталась позади, было уже за полдень. На одном из поворотов солнце ударило в иллюминатор, и Вадим прищурился. Он улыбнулся, пусть и с горечью. За этим солнцем закрывались ворота того мира, что распахнулись перед ним так внезапно! Солнце сжигало коридоры времени, превращая героев и злодеев в призраков.