Эмилио Сальгари: Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

– Послушай, куманек, – сказал Ван Штиллер Кармо, который вместе с ним и доном Рафаэлем наблюдал из леса, как испанцы в полном боевом порядке движутся по долине, гоня перед собой диких быков, – здесь мы костьми ляжем.

– Посмотрим, дружище Ван, – спокойно возразил Кармо. – Неужели тебя пугают быки?

– Я просто думаю, что будет с нами, когда на нас бросятся ошалевшие быки, а за ними все солдаты.

– Пока Морган спокоен, я ничего не боюсь. На нас, конечно, прет великая сила, но ведь и мы флибустьеры. Дон Рафаэль, вы ведь знаете, где дворец графа Медины?

– Да, – ответил плантатор.

– Как только мы войдем в Панаму, отведите нас туда с Морганом. Граф не должен от нас улизнуть.

– Если вы сумеете войти в город, – буркнул сквозь зубы дон Рафаэль. – Надеюсь, мои земляки зададут вам такого жару, что вы не остановитесь до самого Шагра.

– У вас полное право так говорить, дорогой дон Рафаэль. Вы ведь испанец.

Первые залпы из пушек прервали их разговор. Сражение начиналось.

Морган, не менее других опасавшийся диких быков, велел своим людям не покидать опушки леса. Он рассчитывал, что стадо разбредется, как только вступит на неровную почву, усеянную рытвинами и оврагами. К тому же он выставил вперед буканьеров, привыкших иметь дело с этими крупными животными в лесах Гаити и Кубы.

Испанцы шли в атаку несколькими рядами, под прикрытием кавалерии на флангах и мощного тарана из быков спереди. Силища двух тысяч животных наводила ужас. Низко наклонив голову, быки были готовы смять каждого, кто попался бы им навстречу.

Пересеченная местность не подходила, однако, для создания мощного кулака. Падая и спотыкаясь, быки стали легкой добычей для буканьеров, которые за несколько минут уложили больше половины стада.

Остальные быки разбежались или повернули против испанцев, сея среди них панику.

Вдохновленные первым успехом, корсары не сомневались больше в победе. Оставив лес, они в отчаянном порыве бросились на испанцев.

Завязалось кровавое сражение, унесшее множество жизней и длившееся свыше двух часов.

Несмотря на ожесточенное сопротивление, в десять утра началось беспорядочное отступление испанской пехоты, алебардщиков и аркебузиров к Панаме.

Вся кавалерия была уничтожена беспощадным огнем буканьеров, шестьсот испанцев доблестно сложили голову на поле сражения. Число раненых и пленных невозможно было подсчитать.

Собрав младших командиров, Морган указал на башни Панамы:

– Теперь нам остается только взять город. Вперед, храбрецы! Жемчужина Тихого океана в наших руках.

Хотя силы испанцев были подорваны, Панама еще была в состоянии оказывать сопротивление и причинять немалый урон нападающим.

Она была не только самым большим и богатым городом, но и самой укрепленной крепостью Центральной Америки. Со стороны суши город был опоясан сплошной стеной с высокими башнями и мощной артиллерией.

На рейде стояло множество военных кораблей, а большинство населения отлично владело оружием.

Движимый не столько желанием овладеть городом, сколько стремлением освободить дочь Черного Корсара, к которой он испытывал гораздо более глубокое чувство, чем простая дружба, Морган, как отважный полководец, не замедлил перейти к штурму густонаселенного города.

Он хотел воспользоваться замешательством и испугом в испанских войсках и довести до победного конца борьбу с королевским аудитором.

Сформировав четыре штурмовые колонны, он дал подробные указания их командирам. И через полчаса после одержанной победы его люди, уверенные в скором падении Панамы, были уже под стенами города.

Несмотря на горестные сожаления о проигранном сражении, солдаты и горожане быстро организовали оборону.

Нападавших встретил мощный огонь из пушек. Это было настоящее побоище, но флибустьеры не пали духом.

Сражение у стен длилось уже три часа, подвергая суровому испытанию легендарную отвагу морских волков, но на четвертый, несмотря на адский огонь испанцев, Пьеру Пикардийцу и кучке отчаянных людей удалось овладеть одним из самых прочных бастионов, уничтожив его защитников, включая монахов, посланных королевским аудитором для подъема боевого духа.

Повернув пушки против города и остальных башен, корсары дали возможность своим товарищам перелезть через стены и заполонить улицы, подобно потоку, прорвавшему плотину.

Теперь уже никто не сопротивлялся. Бежали все – и солдаты, и горожане. Обстрел, которому город подвергался с кораблей, причинял больше ущерба жилым домам, нежели флибустьерам.