Юрий Стукалин - Индейские войны. Как был завоеван Дикий Запад

Находившиеся в форте воины, завидев приближавшуюся подмогу, вскочили на лошадей и ускакали. Добытых ими скальпов и пленников было достаточно, чтобы триумфально вернуться в свои лагеря и провести победные церемонии, а стычка с бледнолицыми грозила потерями бойцов. Им незачем было ввязываться в бой. На войне индейцы старались по возможности избегать гибели соплеменников, и приношение людей в жертву стратегическим выгодам было абсолютно неведомо их военной концепции. За несколько лет до нападения на Паркеров Жан Луи Берландье отмечал: «Показатель хорошего вождя заключается в том, чтобы провести отряд против врагов незамеченным, напасть на них, когда они беззащитны, и перерезать им глотку, не позволив застать себя врасплох». Если ситуация была крайне рискованной, опытный воин чаще всего уходил от нее, разумно полагая, что вполне может дождаться дня, когда его враг окажется в более беззащитном положении, чем сегодня. Для отряда, даже довольно крупного, было почетнее вернуться с единственным вражеским скальпом, не потеряв при этом никого из своих бойцов, чем убить дюжину врагов, потеряв одного.

Паркеры пребывали в ужасе: пятеро мужчин погибли, несколько женщин получили тяжелые ранения, от которых две позднее скончались, трое детей и две женщины увезены индейцами – они стали первыми выходцами из США, похищенными команчами. Паркеры не преследовали краснокожих. Они были напуганы так, что сутки прятались у реки, боясь нового нападения, и лишь затем похоронили тела убитых.

Воины команчей

Оправившись от горя, Исаак и Джеймс Паркеры приложили много усилий, разыскивая похищенных родственников. Женщин выкупили в течение года, одного из детей спустя восемь лет. Маленького Джона найти не удалось. Время от времени появлялись сообщения о его возвращении, но все они были ошибочными. О нем мало известно. Джон вырос среди команчей, стал полноправным воином племени и часто совершал с ними набеги в Мексику. Во время одного из таковых команчи захватили много пленников, среди которых оказалась очень красивая девушка по имени Хуанита. На обратном пути у Джона проявились симптомы оспы, и индейцы, зная, как быстро распространяется эта смертоносная болезнь, бросили его. Хуаните разрешили остаться с ним. Джону повезло, он поправился. Ему хотелось вернуться к команчам, но девушка сумела отговорить его. Вместе они отправились в Мексику, где пытались разводить скот на ранчо. О дальнейшей его судьбе известно еще меньше. С началом Гражданской войны Джон присоединился к конфедератам, быстро одумался и дезертировал. Он вернулся в Мексику, поселился с Хуанитой на маленьком ранчо, и никогда не пытался наладить связь с родственниками в Техасе. Согласно некоторым сведениям умер он в 1915 г.

Его родная сестра Синтия Энн Паркер дольше всех пробыла среди команчей, став самой известной индейской пленницей Дикого Запада. История ее жизни вполне сгодилась бы для романтической повести, если бы не окончилась так печально.

Синтия оказалась у команчей равнин Стейкед-Плейнс вдали от поселений белых людей, и все же слухи о ней иногда доходили до Паркеров. В 1840 г. дружественный делавар сообщил, что встретил ее в лагере вождя Пахаюки. Затем индейский агент Вильямс видел среди команчей белую девочку, по описанию похожую на нее. Индейцы отказались продавать ее, но позволили переговорить с ней. Как ни пытался полковник выяснить хоть что-нибудь, девочка отмалчивалась. Вильямс предложил за нее огромный выкуп – двенадцать мулов и много разных товаров, но команчи сказали, что «скорее умрут, чем отдадут ее». По словам другого присутствовавшего белого человека, Синтия «постоянно плакала… убегала и пряталась от людей, хотевших выкупить ее». Он никак не мог сообразить, ведет она себя так, потому что находится под влиянием команчей, или действительно не желает покидать их, и упомянул воина, который говорил о ней, как о своей жене. Спустя пятнадцать лет лагерь, в котором жила Синтия, посетили белые трапперы, в числе которых был Виктор Роуз. Он предложил ей вернуться к родным. Она отказалась. «Я счастлива в браке, – ответила она Роузу. – Я люблю мужа, он хороший и добрый. Да и дети у нас с ним, не могу я оставить их». Многие исследователи сомневаются, что этот разговор имел место. Плененные дети обычно забывали родную речь в течение года-двух. Синтия к тому времени прожила с команчами около двадцати. Возможно, она объяснялась с Роузом знаками, и он облек их смысл в более приемлемую для читателей форму.