Дэниел Джонс: Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Скорость, с какой бароны и епископы Англии и Нормандии нарушили клятву верности Матильде, многое может сообщить нам о природе королевской власти в XII столетии. Да, женщины становились единовластными правительницами, но прецеденты были слабы и неубедительны. Ходили слухи, что Генрих на смертном одре сам освободил баронов от клятв верности, данных его дочери. Слухи упали на благодатную почву. Перспектива подчиняться женщине не радовала.

Более того, кровное родство тогда еще не было определяющим фактором при передаче власти от одного короля другому. Должность короля в значительной мере была выборной. Будь иначе, и сам Генрих I не смог бы взойти на трон. Генрих выхватил Англию и Нормандию из-под носа своего старшего брата Роберта Куртгёза в 1100 и 1106 годах соответственно. Сейчас же история повторялась. Согласно праву первородства, Стефан не мог претендовать на корону. Прежде всего, у него был старший брат, Тибо Блуаский, у которого кровных прав на трон явно было больше. Но Стефан был достойным кандидатом. Он воспитывался при дворе Генриха I вместе с сыновьями короля и занимал высокое положение среди англо-нормандских баронов. Он чудом избежал гибели вместе с Вильгельмом Аделином, покинув Белый Корабль прежде, чем тот вышел из гавани. Сам Генрих его любил и привечал. Стефан был богатым, могущественным, очаровательным и галантным мужчиной, которому недавно исполнилось 40. Булонь, графство его жены Матильды, имела большое значение для английской торговли шерстью. Его брат Генрих Блуаский, архиепископ Винчестерский, обладал большим весом в английской церкви и пользовался поддержкой собратьев-епископов. И что важнее всего, Стефан, воспользовавшись вакуумом власти, моментально ухватился за возможность занять трон. Он оказался в нужном месте в нужное время и громко заявил о своих претензиях на власть и о готовности защищать Англию и Нормандию. «Под рукой не было никого другого, кто мог бы занять место короля и спасти королевство от угрожающих ему великих опасностей», писал неизвестный автор «Деяний Стефана» ( Gesta Stephani ).

Положение Матильды и Жоффруа отнюдь не было таким выгодным. В декабре 1135 года императрица была беременна третьим ребенком, находилась гораздо дальше от Англии и не могла действовать так же быстро, как ее кузен Стефан. Более того, она и Жоффруа в последние годы жизни Генриха серьезно конфликтовали с ним, пытаясь заполучить замки у нормандской границы, которые старый король обещал отдать дочери в качестве приданого. Анжуец Жоффруа и сам по себе вызывал большие сомнения в Нормандии и Англии. Репутация Матильды явно была не лучше. Согласно Генриху Хантингдонскому, императрица «была невыносимо высокомерна… чем охладила практически все сердца». Хотя два ее сына – двухлетний Генрих и годовалый Жоффруа – имели больше кровных прав на престол, чем Стефан, в XII столетии у младенца вряд ли был шанс стать королем только на основании права по рождению.

Вот так в 1135 году Матильду и Жоффруа отодвинули в сторону. Все, что они могли делать, так это продолжать борьбу за оспариваемые замки из приданого и выжидать удобного момента, пока Стефан укреплялся на престоле Англии и Нормандии.

Стефан, правда, обнаружил, что приобрести королевство было легче, чем управлять им. Ему не хватало расчетливой беспощадности и политической мудрости Генриха I. Он полагался на советы и поддержку нескольких своих друзей-баронов, а других, гораздо выше статусом, игнорировал. Он не смог навязать себя в качестве сюзерена баронам, сопротивлявшимся его власти, и умудрился настроить против себя тех, кто мог бы стать его первейшим сторонником.

В первые же три года правления власть Стефана по обе стороны пролива заметно поколебалась. Жоффруа Плантагенет от имени своего сына заявил права на герцогство Нормандское. В 1136 году он начал завоевательную войну на южных границах герцогства, которые Стефан не в состоянии был защитить. Все внимание короля было сосредоточено на Англии, где он быстро лишился поддержки сначала сводного брата Матильды, Роберта Глостера, самого могущественного барона в стране; затем своего собственного брата Генриха, епископа Винчестерского, которого он обидел, не отдав ему должности епископа Кентерберийского; и Роджера, епископа Солсбери, весьма опытного королевского чиновника, сына и сторонников которого Стефан арестовал, нарушив данную при коронации клятву не притеснять Церковь и ее епископов.