Эли Берте: Птица пустыни

Сбежавшиеся соседи поспешили войти в комнату, откуда слышались жалобные стоны, и увидели молодого человека, который часто бродил около магазина, лежавшего на полу с простреленной грудью. Он был мертв. Мадам Бриссо была ранена в плечо и, то ли от волнения, то ли от боли, лишилась чувств. Муж ее, виновник этого двойного покушения, заряжал свой пистолет, без сомнения, намереваясь застрелиться, когда на него бросились и обезоружили.

По случаю ужасного происшествия началось следствие. Бриссо признался, что, застав свою жену с молодым человеком, он выстрелил в обоих в припадке ревности. Но мадам Бриссо опровергала его показания. По ее словам, она пошла в спальную переодеться, как вдруг молодой человек, неизвестно как проникший в квартиру, внезапно явился перед ней и бросился к ее ногам, произнося бессвязные слова. Удивленная и испуганная, она умоляла его уйти, когда вошел муж, держа в руке пистолет. Прежде чем она успела сказать хоть слово, незнакомец упал, смертельно раненный, вторая пуля попала ей в плечо, и она потеряла сознание.

Который из этих двух рассказов соответствовал истине? Пока пытались ответить на этот вопрос, Бриссо, обвиненного в убийстве, заключили в тюрьму.

Процесс по милости прессы получил громкую огласку. В день судебного заседания супруги помирились, Бриссо по-прежнему обожал свою жену, а она, может быть, сознавая за собой некоторую вину, была расположена к снисхождению. Бриссо осудили к году тюремного заключения, да и то половина срока была убавлена по милосердию императора.

Когда Бриссо оказался на свободе, супруги, не смея встречаться с соседями и друзьями, поспешили продать магазин, дела которого очень расстроились за время процесса, и решили поселиться в такой стране, куда не мог дойти слух об этом ужасном происшествии. После долгих споров и колебаний была выбрана Австралия. Приехав туда, они открыли магазин в Дарлинге.

Вот каковы были происшествия, на которые намекала мадам Бриссо, когда говорила о своих несчастьях. Впрочем, ее никогда не просили объяснить, в чем состояли эти несчастья. В Австралии, где столько людей, занимающих порядочное положение, были когда-то каторжниками или детьми каторжников, считалось неучтивым расспрашивать о прошлой жизни. Поэтому супругам Бриссо редко приходилось быть объектом нескромного любопытства, хотя с некоторых пор одно новое обстоятельство опять заставило их вспомнить об этом горестном событии.

Ричард Денисон не скрывал своих симпатий к Кларе, и частые его посещения позволяли предполагать, что он намерен предложить руку девушке. Ричард был из хорошей английской семьи, его отец прежде занимал важную должность в колонии. Он имел большое состояние, все ценили его за ум и честный характер. Со своей стороны, Клара была кротка, умна, несмотря на некоторое легкомыслие, которое скорее объяснялось ее молодостью, и считалась одной из прелестнейших девушек в Дарлинге. Кроме этого, дела ее родителей шли успешно, они в состоянии были дать ей хорошее приданое. Итак, партия и для одной, и для другой стороны, была приличная и, по-видимому, никакое препятствие не должно было помешать этому союзу.

Однако молодой судья не просил еще официально руки Клары и, без сомнения, такая медлительность была продиктована не осторожностью, а какой-то другой причиной. Причину эту не трудно угадать: это была тайна, тяготевшая над семьей Бриссо, и даже Уильям, верный слуга Денисона, перетолковывал слухи, ходившие в Дарлинге, не в их пользу. Ричард несколько раз делал намеки Кларе, чтобы вызвать ее на откровенность, но что она могла ответить? Ей едва исполнилось двенадцать лет, когда это случилось, и воспоминания о тех событиях были очень смутны. К тому же ничто на свете не могло заставить девушку даже мысленно порицать за что-либо мать или отца. И Клара делала вид, будто не понимает этих намеков Ричарда, и тот склонялся к мысли, что она не знает тайны своих родителей.

...Как только гости ушли, мадам Бриссо спросила свою дочь:

– Ну, Клара, что он сказал тебе?

– Ничего нового, мама. Ричард сказал, что хочет о чем-то поговорить со мной, и как можно скорее.

– А ты не подозреваешь, о чем будет этот разговор?

– Я... я не знаю... разве насчет... обстоятельств, которые привели нас сюда.

– И что же ты намерена ответить ему?

– Ничего, мама. Я ведь была тогда совсем ребенком...

Мадам Бриссо вздохнула.

– Да, дитя мое, мы были несчастны, но наши несчастья не могут заставить нас краснеть. Недоразумение, опрометчивость человека, всегда бывшего раздражительным и вспыльчивым, явились причиной наших несчастий... Если Ричард Денисон когда-нибудь заговорит с тобой об этом, скажи ему, чтобы он обратился ко мне, я расскажу ему всю правду. Он все правильно поймет, я в этом уверена. Но и ты должна быть со мной откровенна. Скажи, если Ричард Денисон наконец решится и будет просить у меня твоей руки, должна ли я отказать ему?