Фредерик Марриет: Королевская собственность

— Это дочь владельца! — шепотом пронеслось среди сконфуженных ирландцев.

— Это какой-то светлый ангел! — прошептал боцман, глядя на прелестную белокурую девушку, которая теперь строго обратилась к ирландцам на их родном языке. Что именно она им говорила, англичане не поняли, но они видели, как их враги побросали свое оружие и пристыжено опустили головы, а затем, когда они хотели удалиться, она остановила их, принудив остаться. После того молодая девушка, обратилась к Хардсету, который, спохватившись, что половина его людей наги, поднес свисток к губам и крикнул: «Эй, ребята! Все, кто без штанов, уходи за хижину!» — и только после этого на расспросы барышни рассказал в кратких словах обо всех трагических событиях этого утра. Тем временем Конолли, понявший разговор девушки с его земляками, прокрался к ним за стеной хижины и крикнул: «Эй, вы, бродяги, теперь вы, небось, отдадите нам наши охабенки! Ну, так живей поворачивайтесь! У нас здесь нет запасных мундиров!» Двое ирландцев проворно собрали в кучу все отобранное у матросов, швырнули его им со злобным видом и повернули спины.

— Вы — единственный офицер, оставшийся в живых? — спросила Хардсета молодая девушка, выслушав его рассказ.

— Нет, сударыня, младший лейтенант здесь — вот там, лежит тяжело раненый!

— Как звали ваш фрегат?

— «Аспазия», командир — капитан М.!

— Боже милосердный! — воскликнула девушка, хватаясь за голову. — А этого офицера как зовут?

— Лейтенант Сеймур! — ответил боцман. В одну секунду девушка соскочила на землю и, обхватив с умоляющим видом руки Хардсета, молила:

— Отведите меня к нему, я хочу его видеть!

Вся бедная, едва держась на ногах, она подошла к Сеймуру, который лежал бледный, с закрытыми глазами, ослабленный потерей крови, и опустилась на колени подле него, называя его по имени.

Сеймур вздрогнул при звуке ее голоса, раскрыл глаза и узнал свою дорогую, горячо любимую Эмилию.

Вся эта трагическая гибель двух судов и последующие за тем события разыгрались на берегу Гальвей, в нескольких милях расстояния от замка Рейнскорт и маленькой собственности М'Эльвина. Услыхав о гибели двух судов на их берегу, последний немедленно отправился в замок, чтобы организовать помощь пострадавшим. Эмилия с Сусанной села на лошадь и помчалась к месту крушения, опередив свою спутницу и ее мужа, который с хлопотами несколько опоздал.

— Боже мой, М'Эльвина, как я рада, что вы, наконец, здесь! Смотрите, Сеймур умирает! — в отчаянии воскликнула девушка, завидев М'Эльвина.

Но тот, тихонько отстранив ее, осмотрел рану юноши, сделал ему временную перевязку и, дав выпить немного вина, стал распоряжаться отправкой и других раненых и пострадавших.

Вскоре Сеймур узнал М'Эльвина и Эмилию, которая теперь опять склонилась над ним. Час спустя берег опустел: Сеймур был перевезен в замок и поручен попечению врача, а все матросы, здоровые и раненые, отправлены в маленький городок у подножия замка, где был госпиталь и больница. Среди забот и хлопот на берегу и во время перевозки раненых М'Эльвина, не ожидавший увидеть здесь своего старого приятеля Дебризо, не узнал его. Но когда все было улажено, а Хардсет спросил у него, как быть с французом, который остался жив, М'Эльвина пожелал повидать, — и теперь, конечно, тотчас же узнал Дебризо.

Как старый товарищ М'Эльвина предложил Дебризо свое содействие и обещал устроить его капитаном какого-нибудь коммерческого судна, так как в настоящее время бедняга остался без дела и без средств.

М'Эльвина в тот же день написал викарию, что Сеймур вернулся, приглашая его немедленно приехать в Гальвей, чтобы утвердить права юноши на наследие адмирала де Курси. Самого Рейнскорта не было в замке, так как он уехал на несколько дней охотиться с соседями, но Эмилия написала обо всем случившемся, извещая, что раненый офицер находится в замке, и что ввиду этого г-жа М'Эльвина будет гостить у нее до самого возвращения его в замок.

Несмотря на то, что, по определению врача, рана Сеймура была несерьезна, молодой человек оправлялся очень медленно — у него открылась лихорадка, усиливавшаяся с каждым днем, безо всяких видимых причин, и доктор пришел к заключению, что причина его болезни кроется в душевном волнении, и что если не удастся успокоить больного, то на его выздоровление еще долго нельзя будет рассчитывать.

Ввиду этого М'Эльвина, зная, что Сеймура мучает мысль об его неизвестном происхождении и недостатке средств, мешавших ему осмелиться просить руки Эмилии, которую он, постоянно видя подле себя, любил сильнее с каждым днем, — решился сообщить юноше об его происхождении и правах на наследство адмирала де Курси. Но так как он при этом не мог умолчать о трагической кончине его отца, то это обстоятельство настолько огорчило юношу, что даже права его на громкое имя и богатое наследство не радовали его. Его теперь стала мучить мысль о том, согласится ли Эмилия отдать свою руку человеку, отец которого погиб позорной смертью изменника на виселице. Он провел бессонную ночь, и доктор нашел, что состояние его здоровья еще более ухудшилось.