Андре Лори: Радамехский карлик

— А вы могли бы это сделать?

— Даже очень легко, — смеясь ответил молодой ученый, — стоит мне только дотронуться до этой костяной ручки, которую вы видите, и до той, что помечена литерой В, и Луна станет удаляться от Земли еще быстрее, чем она спустилась.

— Как!., стоит только дотронуться до ручки В, чтобы мгновенно прекратить действие вашего магнита? — с живостью и плохо скрываемой радостью воскликнул баронет.

— Не то, что именно дотронуться, но медленно опустить ее, подымая в тоже время ручку с литерой А!

— Ну, в таком случае, милый друг, мне, право, кажется, что было бы лучше, если бы вы сейчас же воспользовались этой вашей властью и приостановили ваш мрачный, страшный опыт! — сказал баронет.

— Да, но я имею самые основательные причины, мой милый Когхилль, чтобы не последовать на этот раз вашему совету!

— Значит, Луна буквально шлепнется на Землю через какие-нибудь несколько секунд?

— Да, именно так!

— От этого произойдет, конечно, страшное сотрясение, ужасный удар?

— Да, для тех, кто будет находиться в этот момент между молотом и наковальней, несомненно!.. Но, насколько я могу о том судить, мы не будем в числе пострадавших. По моих расчетам, Лунные Апеннины коснутся поверхности земного шара на расстоянии более ста миль от нас; точкой этого соприкосновения явится Сахара в направлении косвенной линии, идущей от юго-востока и северо-запада. Итак, я рассчитываю что мы испытаем, несомненно, сильный толчок, и ничего более. Ввиду этого я и позаботился построить здание обсерватории именно в один этаж, чтобы ему грозила наименьшая опасность в данном случае.

— А что, если вы ошибаетесь, и соприкосновение двух планет произойдет именно над нами?

— Ну, в таком случае нас, конечно, раздавит, это само собой понятно! Но я могу сказать с уверенностью, что не ошибаюсь… А впрочем, ведь неизвестно, что лучше, — быть перерезанными махдистами или раздавленными Луной… Во всяком случае, нам уже недолго осталось ждать! — добавил Норбер, взглянув еще раз на свои часы, — всего еще двадцать две секунды по моему расчету.

— Я все же держусь того мнения, что было бы гораздо разумнее остановить этот опыт! — снова повторил баронет.

Не успел он договорить последнего слова, как Тир-рель Смис, приняв их за слова оракула, кинулся к черного дерева дощечке и, прежде чем кто-либо успел заподозрить его намерение, схватил правой рукой ручку А, а левой ручку В, поднял первую и опустил вторую.

Когда Норбер Моони кинулся к нему с злобным проклятием и криком отчаяния, было уже слишком поздно: страшный взрыв, гром, грохот и раскаты, подобные одновременному взрыву сотни вулканов и пушечной пальбе тысячи батарей, сотрясение всего и колебание почвы и при этом внезапный страшный треск загасших разом электрических ламп немедленно последовали за этим, а у всех присутствующих явилось ощущение, какое испытывают люди, внезапно погружаясь в глубокий обморок или расставаясь с жизнью…

Норбер Моони едва только успел крикнуть: «Гертруда!», но голос его затерялся в хаосе катастрофы, и он окончательно потерял сознание…