Дадли Поуп: Рэймидж и барабанный бой

— Очень хорошо, мистер Саутвик: продолжайте двигаться к нему, пока мы не сможем убедиться.

Взволнованные Джанна и Антонио шли ему навстречу.

— Если это испанец, мы можем отбуксировать его в Гибралтар, — сказал Антонио.

Рэймидж покачал головой.

— Никакого буксира, если он не британец.

— О! — воскликнула Джанна. — Почему нет?

— Я…

— На палубе!! — закричал Джексон. — Он определенно испанской постройки.

Саутвик отозвался, а Рэймидж отвернулся, чтобы не отвечать на вопрос Джанны, но она повторила его.

— Потому, мадам, — сказал Рэймидж недовольно, — что у нас команда судна шестьдесят три человека и мы несем десять карронад, каждая из которых стреляет 6-фунтовыми ядрами менее чем на пятьсот ярдов. Если то судно — испанский фрегат, оно имеет приблизительно двести пятьдесят моряков на борту и, вероятно, еще и солдат, и несет по крайней мере тридцать шесть пушек, которые стреляют 12-фунтовыми ядрами на полторы тысячи ярдов. Каждое такое ядро может повредить нас — они больше четырех с половиной дюймов в диаметре — и если пара штук попадет ниже ватерлинии, мы затонем.

Антонио махнул рукой в сторону испанского судна.

— Но разве их орудия не направлены под прямым углом, как наши? Ведь они не могут стрелять прямо вперед или назад?

— Да, это орудия бортового залпа, и мы могли бы держаться в стороне от дуги поражения. Но они могут использовать свои погонные и ретирадные орудия на носу и на корме.

Антонио выглядел озадаченным.

— У большинства судов есть два специальных порта в кормовой части и два впереди. Вы просто перетаскиваете несколько орудий бортового залпа и нацеливаете их через порты, — объяснил он, показывая на корму. — Вот для чего эти два порта.

— Но разве мы не можем рискнуть, если будут стрелять только два орудия? — упорствовал Антонио. — В конце концов, они будут раскачиваться, и без парусов они не могут развернуть судно бортом к нам, не так ли?

— Нет, но даже если бы у них не было бы никаких орудий, как мы можем захватить двести пятьдесят человек, которые будут очень возражать, если мы захотим взойти на их корабль, уже не говоря о том, чтобы взять их в плен?

— Ну, если у них нет никаких орудий, — прервала его Джанна торжествующе, — почему мы не можем просто продолжать стрелять в них, пока они не сдадутся?

— Я не говорил, что у них нет никаких орудий, — ответил Рэймидж, стараясь скрыть свое раздражение. — Я просто сказал «Если бы они не имели» — но они имеют.

— Ну ладно, хотя жаль. Мы произвели бы прекрасное впечатление, приведя на буксире такое большое судно в Гибралтар.

— Если вы представите маленького ослика, тянущего большую телегу, нагруженную блоками каррарского мрамора через Альпы, то это будет прямо про нас. Его водоизмещение… в общем, если вы поставите его на весы, то увидите, что он весит приблизительно 1 300 тонн против наших 160 тонн.

— Минус вес ее мачт! — воскликнул Антонио.

— Мачты, стеньги, реи, бушприт, утлегарь, такелаж, блоки, паруса и шлюпки. Да, — признал Рэймидж с иронией, — можете вычесть приблизительно сто тонн — немного меньше чем вес «Кэтлин»

Саутвик окликнул его:

— Вы можете теперь видеть его, сэр.

Рэймидж разглядел маленький черный прямоугольник, поднявшийся над линией горизонта, когда «Кэтлин» приблизилась к нему, и указал на него Джанне. Фрегат был на расстоянии приблизительно в одиннадцать миль. Он глянул за корму на след куттера: он делал приблизительно пять — шесть узлов, так что пройдет почти два часа до того, как они окажутся в пределах досягаемости. Достаточно близко, точнее, чтобы узнать имя корабля.

Он задавался вопросом впоследствии, почему он передумал, почему спустился и сменил свой лучший мундир на старый, цвет которого яркое солнце, соленые брызги и постоянная стирка и чистка сделали приятно бледно-синим — этот цвет нравился ему больше оригинального.

Рэймидж временно занимал каюту Саутвика, который в свою очередь перебрался на место следующего по старшинству — Джона Апплеби, помощника штурмана. Он едва успел переодеться, когда Джанна позвала из своей каюты. С серьезным видом она указала жестом, чтобы он закрыл дверь, и, не зная, что она собирается сказать, Рэймидж приказал часовому встать на расстоянии нескольких футов, вне пределов слышимости.

Она поднялась из-за стола, резко развернув кресло, встала перед ним и коснулась правой рукой шрама у него над бровью.

— Нико…