Евгений Санин: Завещание бессмертного

Заметив опять на улице городка Пропорция, Прот решил, что это — бежавший каким–то образом из плена Луций. Он решил раз и навсегда отомстить своему бывшему господину. Зная трусливый характер Луция, он без труда думал пронзить его кинжалом, но тот вдруг умело отвел удар и сам поразил Прота только и мелькнувшим перед его глазами римским мечом–гладиусом…

Квинт выведал у умиравшего Прота все о своем брате, и с полусотней воинов попытался отбить его у гелиополитов. И отбил бы наверняка! Да только натолкнулся почти на всю армию Аристоника, и сам угодил в плен.

Потом уже Эвбулид узнал, что Квинт давно разыскивал брата. Сначала он, курсируя между Афинами и Римом, в одной из италийских гостиниц вдруг случайно увидел на стене надпись, оставленную Луцием в минуты нелегких раздумий звать его на помощь или нет:

«Сенатор Луций Пропорций, отправляясь в Пергам, брату своему Квинту – прости…»

Эта надпись вызвала у него один только смех и изумление до чего же тесен мир. Но, когда он получил письмо от брата из Пергама, то понял, что тот, кажется, нашел золотую жилу, ведущую к богатству и власти, и поспешил к нему…

Но это будет потом… А тогда бывшие рабы, сделав круг, втолкнули в него братьев, и подталкивая остриями копий, требовали от них гладиаторского боя, обещая победителю — жизнь.

Квинт бесстрашно обратил свое оружие против частокола сверкавших на солнце наконечников, но Луций, подскочив к нему, нанес предательский удар в спину.

Охнув, Квинт пошатнулся, но тут же выпрямился и гневно посмотрел назад. Не видя там никого, кроме Луция, он смерил испуганно попятившегося брата укоряющим взглядом и, как тот ни махал перед собой длинным мечом, вонзил ему в грудь свой короткий гладиус. Он хотел тут же добить брата, чтобы избавить от ненужных мучений, но Луций неожиданно взмолился, чтобы тот не спешил делать этого.

«Прости, брат!» простонал он и, то ли желая в последний миг оправдания, то ли понимая, что самому ему никогда уже не добраться до Сицилии, слабеющим языком успел сообщить Квинту про Тавромений и сокровища Тита, которых там давно уже не было…

Поединок был окончен. Рана, полученная Квинтом, оказалась неглубокой. Сдержав свое слово, гелиополиты сохранили ему жизнь, но превратили в раба. Однако недолго продолжалось это рабство Пропорция. Вскоре ему удалось избавиться от оков и бежать. Как это могло случиться, не знал никто, кроме Эвбулида, который никогда не любил вспоминать это свое единственное предательство в жизни, сделанное им во имя человеколюбия.

Да и не до Квинта было тогда…

Преемник убитого Ладом Публия Красса, консул Марк Перперна быстро навел порядок в армии и повел такой решительное наступление, что Аристоник вынужден был отступить. Затем последовало решающее сражение, закончившееся для гелиополитов новой осадой, теперь уже в городе Стратоникее.

На этот раз римляне действовали по всем правилам воинского искусства.

Даже мышь, не то, что человек не могла проникнуть в осажденную крепость.

Люди начали умирать от голода. И в один из ужасных дней, Эвбулиду доложили о первом случае, когда они начали поедать друг друга.

Еще одну страшную новость сообщил ему Фемистокл.

Чтобы спасти Домицию, Лад самовольно, с группой добровольцев покинул Стратоникею и, отбив несколько повозок с продовольствием, каким–то чудом доставил его в крепость.

Узнавший об этом Аристоник на первый раз сделал бывшим с ним гелиополитам строгое внушение, а Ладу велел немедленно отрубить голову.

Как ни умолял за него Эвбулид, Аристоник был неумолим:

«Казнить!»

Чем мог помочь Эвбулид другу, хотя и был комендантом крепости?..

И когда казалось, что помощи ждать больше не откуда, она вдруг пришла. Как это часто бывает, оттуда, откуда ее никак не ждали.

От Фемистокла.

Подозвав к себе Эвбулида, он, глядя куда–то в сторону, сказал:

— Этому скифу известен подземный ход, о котором не знают римляне. В этом весь секрет его удачной вылазки. Но дело в другом. Мне лично приказано казнить его. Но вместо этого я приказываю, нет, прошу: пусть забирает мою Домицию и как можно скорее увозит в свою Скифию. Может хоть это спасет ее…

На прощанье Эвбулид порывисто обнял Лада, печально кивнул Домиции и с тех пор никогда больше не видел их…

Осада, тем временем, продолжалась.

Если бы не Аристоник, римляне голодом выморили бы все население города.

Но Аристоник решил спасти хотя бы немногих…

Эвбулид так и не понял, кем на самом деле был этот последний царь Пергама – преследующим свои цели — Эвменом Третьим или же только первых гражданином государства Солнца. Но в том, что это был человек великой души, — в этом он не сомневался никогда.