Александр Зеленский: Чекан для воеводы (сборник)

Вот только теперь Федору Головину стало понятно, кто является виновником всех трудностей и неудобств, искусственно порождаемых сопредельной договаривающейся стороной. Пруссаки, будто черт в них вселился, не поддавались ни на какие уговоры со стороны российских дипломатов, не шли ни на какие уступки, предъявляя совершенно неприемлемые для нашей стороны условия. «Вот, значит, кто совал палки в колеса! Оживший покойник…» — так думал фельдмаршал Головин.

Именно из-за происков треклятого пруссака Губельта переговоры России с Пруссией зашли в тупик, и договор о дружбе и взаимопомощи был заключен только в феврале 1707 года уже без участия фельдмаршала, отозванного государем в Киев.

В последний раз Головин и Губельт столкнулись в Глухове…

Губельт, сумевший правдами и неправдами устроиться к фельдмаршалу в качестве повара, отравил стерляжью уху, столь любимую им, но при этом случайно отравился и сам, будучи в сильном подпитии на радостях от совершенного злодеяния…

…Последним видением этой ночи у Экзорциста было следующее: у изголовья умирающего в жутких мучениях Иоганна Губельта стоит человек в развевающемся черном плаще, лицо которого черно, как преисподняя. В этом человеке Экзорцист узнал Аристарха…

Уже рассвело. Костер догорал, но огонь в нем все еще пытался возродиться, перебегая по еле тлевшим уголькам с места на место, не находя больше для себя древесной пищи.

Возблагодарив Господа за ночные откровения, Экзорцист залил угли остатками чая из зверобоя и мяты, остававшимся в котелке, и пешком отправился на пристань, откуда, как он знал, должен был отбыть в Ревель корабль с принцем Голштейн-Бекским на борту.

Он поспел туда как раз вовремя, чтобы увидеть прощальные слезы провожавших на пристани. Графиня Головина с дочерью тоже была здесь и махала батистовым платочком, зажатым в левой руке, одновременно посылая мужу воздушные поцелуи правой.

Экзорцист подошедший сзади, ждал удобного момента, чтобы задать графине несколько вопросов относительно их «злого гения», но Катенька, заметившая его раньше матери, будучи по-детски наивна и непосредственна сама обратилась к нему, проговорив:

— Как жаль, что умер мой дедушка! Верю, что он не забыл обо мне, своей любимой внучке, и о маме. Да, он уехал в Стокгольм, да он женился там вторично по католическому обряду… Но что заставило его сделать этот шаг?.. Он был очень болен, когда уезжал. Это я точно знаю. Послушайте, барон, вы вчера на балу интересовались Иоганном Губельтом? Не так ли? Так вот, он умер! В этом мы с маман были абсолютно убеждены до недавнего времени, точнее до вчерашнего вечера… Теперь он снова здесь и преследует нас! Уверяю вас, я видела этого демона собственными глазами… Он в черном плаще!

— Принцесса, но ведь вы никогда не видели его прежде! Как же вы могли узнать его теперь? — удивился Экзорцист, участливо беря девушку за руку.

— Я и сама не знаю!.. Но это был он, мне сердце подсказало. Он подошел к нашему экипажу вчера вечером, когда бал уже закончился, когда гасили огни и все гости разъезжались по домам. Это был он!.. Маман, увидев его, упала в обморок… Он ничего не сказал, только злобно глянул на меня и жутко расхохотался…

«…Итак, указ об отмене смертной казни в Российской империи был подписан матушкой-императрицей 24 марта 1743 года, — размышлял граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, сидевший за письменным столом в своем сенатском кабинете и нетерпеливо покусывавший кончик гусиного пера. — В том же году потерял свое теплое место в Шлиссельбурге мой палач, которого я называю Черным плащом. У него больше не было работы… Чем же он промышлял в дальнейшем? Попытаемся сие установить с большей или меньшей точностью вот из этих документов, лежащих передо мной… Из официального полицейского донесения, доставленного мне, видно, что дворянин Губельт Аристарх Иоганнович покинул пределы Российской империи ровно через месяц после потери своего места службы, то есть в апреле 1743 года. Спрашивается, куда он отбыл и чем занимался все последние годы? Возможно, на этот вопрос даст ответ вот это письмо, спешно доставленное курьером по особым поручениям из Гамбурга от моего старшего брата Михаила, который в настоящее время занимает весьма важную должность в нашем посольском представительстве в Пруссии».

Канцлер нервным движением пальцев распечатал письмо и углубился в изучение его содержания.