ПАШКИН. За что гонорар?
СТРОНЦИЛЛОВ. Я же уникальный специалист, Ваня! Там (кивает наверх) все входы-выходы знаю… Я уж мосты навел — буду инструктировать патриархат. Визы в рай, решение кадровых вопросов… Они меня на паперть на руках выносить будут. И на земную жизнь заработаю, и загробную обеспечу.
ПАШКИН. Два в одном, как шампунь.
СТРОНЦИЛЛОВ (доливая в стаканы). Будет им шампунь. Они — там — меня еще узнают! Вернусь в высшие сферы весь в сиянии, вот увидишь.
ПАШКИН. Как же я увижу?
СТРОНЦИЛЛОВ. А я устрою. Как раз тебе кино про кузнечиков показывать перестанут. И вообще: договоримся. Тебе амнистию сделаем, а себе я статус мученика организую. И с башкой светящейся — прямо к престолу Божию! Там с ними и поговорим.
ПАШКИН. С кем?
СТРОНЦИЛЛОВ. Мне — есть с кем!
ПАШКИН. Ну ты силен…
СТРОНЦИЛЛОВ. У нас на небесах слабые не выживают.
ПАШКИН. У нас на Земле — тоже.
СТРОНЦИЛЛОВ. А для начала я здесь порядок и наведу. Временный хотя бы, в отдельно взятом районе. Почистить следует крепко, ты прав, дряни всякой развелось. Я и бумажки захватил.
ПАШКИН. Какие бумажки?
СТРОНЦИЛЛОВ. Какие надо. Ап! (Достает из портфеля пачку каких-то ордеров.) На убытие. С печатями… Только фамилию вписать, и готово дело.
ПАШКИН. Это —?..
СТРОНЦИЛЛОВ. Это, Ваня, социальная гигиена. Расчистка жизненного пространства. Ну что, кутнем напоследок? Как соседа фамилия?
ПАШКИН. Не помню.
СТРОНЦИЛЛОВ. Ты записывал.
ПАШКИН. Куда-то делась бумажка.
СТРОНЦИЛЛОВ. Найди бумажку, Ваня, найди. Это животное не заслуживает жизни. Тетку родную выселил в Мытищи! Ищи бумажку, сейчас мы его оприходуем. А потом и тетку.
ПАШКИН. Да Бог с ними…
СТРОНЦИЛЛОВ. Нет никакого Бога, Пашкин! Или все равно что нету. Самим надо, самим… Ищи бумажку!
ПАШКИН. Не знаю я, где она. Да хрен с ним, пускай живет.
СТРОНЦИЛЛОВ. А обо мне ты подумал? Он буянит, а мне теперь по ночам не спать? Да, и этого еще не забыть, с сигнализацией. Из какой квартиры «жигули»?
ПАШКИН. Э-э-э.
СТРОНЦИЛЛОВ. Нехорошо придуриваться, Ваня… Из сто тридцать пятой он. Фамилию — завтра в ДЭЗе узнаю, а насчет соседа — не будем откладывать. Дай-ка я поищу листочек. (Роется на столе.) Насвинячил ты, как боров. Как с тобой жена целых пять лет жила? Ага, вот! Ну у тебя и почерк.
Пашкин осторожно заходит сзади, берет с кухонного стола нож и несколько секунд стоит в размышлении.
Потом кладет нож и берет с плиты сковородку. Стронциллов не видит этих манипуляций, увлеченный заполнением карточки.
СТРОНЦИЛЛОВ. Соловьев его фамилия. (Вписывает в бланк.) Соловьев Анатолий Петрович! Завтра же и приберем, вместе с автовладельцем. Будут знать. И насчет старух бы не забыть — прав ты был насчет старперок этих, сколько можно кислород переводить? Ладно. Значит, Соловьев. Годы жизни: тысяча девятьсот шестьдесят восьмой — две тысячи… Ну и достаточно, да, Вань?
Пашкин с размаху бьет Стронциллова сковородкой по голове, и тот сползает на пол. Пауза.
ПАШКИН. Ой, бля. Ну, теперь мне точно шандец.
Продолжая бормотать и тихо вскрикивать, Пашкин судорожно роется в ящиках кухонного стола, бежит в ванную, возвращается за ножом, снова бежит в ванную, возвращается с веревкой и начинает связывать Стронциллова. У того вдруг звонит мобильный. Пашкин еще довязывает узел, когда громкая связь включается автоматически.
ГОЛОС. «Семнадцатый», ответьте «Воздуху».
Пашкин берет телефон, прокашливается.
ПАШКИН. Алло. Я «семнадцатый».
ГОЛОС. У вас все штатно?
ПАШКИН. Да.
Стронциллов стонет и открывает глаза.
ГОЛОС. Объект готов?
ПАШКИН. Готов.
ГОЛОС. Я на подлете, буду в расчетное время.
ПАШКИН. В пять утра?
ГОЛОС. Как договаривались.
ПАШКИН. Жду.
Щелкает кнопочкой — и размашисто крестится всей пятерней.
СТРОНЦИЛЛОВ (стонет). Три пальца должно быть, три! В крайнем случае — два. А ты всей жменей, идиот. ПАШКИН. Много — не мало. Лежать. Так! Что я хотел? Да!
Наливает водки, выпивает.
СТРОНЦИЛЛОВ. Зачем ты меня ударил, Ваня?
ПАШКИН. Лежи тихо.
Рвет на мелкие клочки ордера.
ПАШКИН. Ишь, разгулялся… Толик ему мешает… «Жигули» со старушками…
СТРОНЦИЛЛОВ. Ваня, ты дебил.
ПАШКИН. Неправда. Во-первых, я не дебил, а во-вторых — не Ваня.
СТРОНЦИЛЛОВ. А кто?
ПАШКИН (надевая плащ и шляпу Стронциллова). Конь в пальто! Узнаёшь?
СТРОНЦИЛЛОВ. Ваня! Прекрати хулиганить.
ПАШКИН (прицепляя телефонную гарнитуру). Ваня теперь ты. Извини, так получилось. (Открывает папку.) Ваня — а правильнее сказать: Пашкин Иван Андреевич. Родились в Москве, 6 мая 1954 года… Хороший был денек, говорят. Так, годы жизни. — годы жизни указаны правильно. Прекрасное досье у вас, всё так подробно записано.
Читать дальше