Наталья Патрацкая: Стихи. Том 5. Время написания 2003

Пройду Великий Эрмитаж,
Коснусь прекрасного величия,
И поднимусь как на этаж,
В душе своей, в полеты птичьи.
Я пролечу над бездной лет
Красот былых, великолепных.
Оставил разум высший след
И золотой на стенах слепок.

Янтарный клад пленит меня
Своим теплом, своим сияньем.
Он будет комнатный магнит,
Он отразит веков слияние.
Фонтаны плещут в синеве
И замирают у Самсона,
И только блеска нет в листве,
Но блеск есть даже у газона.

Скульптура Ермака давила мощью
Огромной глыбы, древностью лица.
Вдали виднелись трубы, как – то молча,
А рядом шла фигура молодца.

Пальто на нем сидело мешковато,
Растянуто лишь было на плечах,
Он девушку держал чудаковато,
Учил ее быть сдержанней в речах.

Решал он с ней по физике задачи,
Вот так спокойно, прямо на ходу,
Коль не было любовной в ней отдачи,
Так хоть умом была бы с ним в ряду.

Он мог поднять ее над всей землею,
И это было все разрешено,
Но не были они одной семьею,
В задаче у них все уж решено.

Река текла и медленно, и вольно,
И так же было вольно на душе.
Вдруг он сказал:
– Ну, знаешь что, довольно,
пойдем мы в ЗАГС. И это не клише.

Пройди тропой любви в предгорье,
Увидишь красочный пейзаж,
Потом поднимешься на горы,
И там увидишь вернисаж:

Из дальних, ближних гор и впадин,
И неба ломаный кусок.
Здесь могут сдвинуть камнепады,
Здесь можно пить любовный сок.

Вдали увидишь эдельвейс
Такой, какой совсем не видел.
И ты обрадуешься весь
Как тот цветок, и ты ведь идол.

Какая глупость! Ты один!
И не с кем радостью делиться,
Ты словно весь из горных льдин!
Дай кинокамере открыться!

Любимой с неба принесешь
И эдельвейс, и вид вершины,
И даже прошлогодний снег
Нетронутый любой машиной.

Сомы как бревна плывут, качаясь.
Их туши всюду видны в воде,
Над ними в небе белеют чайки,
И сушит солнце траву везде.

Подсолнух черный, совсем поспел он,
Его собратьев стоят поля.
И помидоров подолы полны,
Они красивы как – никогда.

Стоит палатка, стоит шалашик,
Костер пылает на берегу,
Один купальник, какой там плащик.
А я себя лишь и берегу.

Мужчина мощный, весьма спортивный,
Колдует снова над тем костром,
И мысли вовсе не позитивны,
И он как пьяный, в нем будто ром.

Он как в тумане с такой девчонкой,
Что не дается никак ему,
Она уж въелась ему в печенки,
Но не подвластна. Быть по сему.

И он сдается, живет соседом,
Она – в палатке, он – в шалаше.
Они колдуют лишь над обедом.
Такой наземный у них фуршет.

Ветви ивы на ветру колыхаются спокойно.