Ирина Рубашкина: Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Выпуск первый

Чтобы от неба и до неба
От Девы – обережный круг
С тобою рядом, где б ни был,
Иль на распятье, иль на дыбе —
Не почернеть душой от мук.

Пусть искушения разлук
На этом избранном пути
Не затворят от счастья дверцу.
Не отвернуть, простить, дойти —
Воскреснуть от любимых рук,
Чтоб грудь не выбросила сердце…

Я опоздал на крик. Как быстро он затих.
И, затворив глаза, ладонь скользнула вниз…
Я знал, как он родился, и знал, когда он рос,
От чуба на макушке и до седых волос.
Я тряс его за плечи, твердил: «Она придет!»
И лепетал о вечном, наивно, но всерьез.
Еще живые губы кривились от пощечин.
Какие бабы дуры! Я не хвалил их очень.

Водою, горстями – водою,
Ладонью, водою живою —
Еще не застывшие веки,
Морщинки живые, как реки,

Отметки прощения боли,
Любви безответной и поздней.
И небо, и поле…
И счастье, и горькая доля,
С любовью – живою водою…

Я вздрогнул, как мгновение – перед глазами Лик!
Я верю, но с святыми общаться не привык.
Но где-то за живое Его укор задел:
– Что смотришь как икона? А сам куда глядел?!

И Он достал воды нам, и в рот ему дышал!
Явился скоро третий, и тоже помогал.
Меня поднял на крылья Его глубокий вздох.
Мы все от счастья – в небо! Неужто с нами Бог?!
Водою, горстями – водою,
Ладонью, водою живою…
Любви оживляющей руки…
Уйти и воскреснуть в разлуке,
И ждать, и хранить свою верность,
И жить, улетев в бесконечность…
И небо, и поле…
И счастье, и горькая доля,
С любовью – живою водою…

Мы, свесив ноги с облака, сидели вчетвером.
По «соточке» – не лишнее. Я сбегал, и потом
Мы долго жали руки, смеялись с облегченьем,
Не мысля о разлуке, болтали вновь о вечном.
Но третий как-то тихо: «Мне, мужики, пора.
Она меня просила помочь тебе вчера.
Вдруг, если будет нужно, я вам махну рукой.
Мы ангелы, но тоже нас кто-то ждет домой…»

Я б и меньшего не сумел.
Мне ли мериться с ними вровень?!!
Десять тысяч нетленных тел,
Охраняющих крест Господень!

В полумраке пещерных стуж,
Пред Творцом дерзновенно правы,
Десять тысяч прощенных душ
В ореолах надмирной славы…

Не узреть золотых корон,
Не увидеть того сиянья!
Десять тысяч таких, как Он,
Разделивших Его страданье.

Возжелаю… и не пойму,
Чем платить за такую вечность.
Десять тысяч – вослед Ему,
В назидание нам, беспечным.

Там, за тьмою пещерной – свет,
Суетливое царство наше.
Век закончился… Краток век…
Что теперь положить на чашу?

Инок в черном сказал:
– Молись…
Всё, что было с тобой, —
Пустое!
Десять тысяч, ушедших ввысь,
Не оставят тебя в покое…

Звезды хлопали в литавры,
Не боялось тело стужи,
Благодать великой Лавры
Школярам стучалась в души.

Золотил соборный камень
Полумесяц осторожно,
Мир застыл на самой грани
Перед бездной невозможной.

Небосвода лик пречистый
К храму высветил тропинку,
На лицо семинариста
Пала белая снежинка.

…В кельях иноки не спали,
Труд молитвенный вершили.
Звезды пели, звезды знали,
Что за отрок перед ними.

И сиял Покров незримо
Божьей грамотой охранной
Над студентом Михаилом
И… Владыкой Иоанном.

В царстве сем, где нет давно закона,
Где сердца изъедены тоской,
По холмам второго Вавилона
Мы течем безвольною рекой.

Позабыв про дедовскую пашню,
В странную играем мы игру,
Норовим опять построить Башню
(Ту, что так Творцу не по нутру).

Сыты-пьяны, всем уже довольны,
С юных лет войдя в такой искус,
Глухи мы к набатам колокольным,
Тем, что вновь оплакивают Русь.

Значит, время вновь идти нам в гости