Аркадий Чужой: Глухая ночь [цикл стихов]

О, бросьте, капитан, где ваша удаль,
Где выправка и дерзкий взгляд?..
Ваш ход, Mon Cher, Господь рассудит,
Кто прав, кто виноват…

И пусть за окнами иной пейзаж,
Les coquettes — везде хватает!
Поверьте, милый друг, всё это — блажь!..
А Родина без нас скучает.
Ну-ну, встряхнитесь, полно горевать,
Вам повезло — сорвали на кону удачу!..
Довольно на Судьбу роптать…
Мы — эмигранты, нам нельзя иначе.
Кончайте киснуть, мы же — офицеры,
Всё той же, православной веры…
Господь нас образумил, мы прозрели,
И… глупо уповать на револьверы.
Пусть за окном мольеровские сцены
И Волга отличается от Сены…
Пусть далеко от нас Россия…
Быть может, mon ami, нас Родина простила…
Довольно слёзы лить в бокал!

Никто Россию не бросал,
И никогда Не предавал…
И кто же на чужбине по ней не тосковал…

Сползает минута слезою жгучей,
По циферблату забвения.
Ещё один момент упущен,
И вновь треклятое поражение!..
Сколько таких вот солёных минут?..
Бесконечная, хмурая череда.
Не на чем глазу… отдохнуть,
Горечь да лебеда.
Позади ворохи ошибок —
Впереди — лимит секунд…
К чему стремился, туда и прибыл,
Обратно не повезут.

Притулился вечер на ветках,
Укрывшись колким пледом…
Фонарь золотит сигаретно,
Предновогодним светом…
Кривой переулок прячется,
В зимних потёмках стылых,
Ему не предназначены,
Фонарная игривость.
В нём только темень собачится,
С пьяным присвистом метелей,
Праздники там не случаются,
Он из иных параллелей.

Не пытаясь понять, обиделась,
Оскорбилась и прочь ушла
И в душе моей не увидела,
Капли нежности и тепла…
Ах, удача, сварливая женщина,
Неподкупность твоя — кремень!..
Но, увы, ты сама себе пленница,
А решёткою — сплетен тень.
Сожалею, что так и не встретились,
Знать пути разошлись в облаках…
и на сердце рубцом отметина,
Будет ныть, отдаваясь в висках…
Ах, удача счастьем помечена,
Солнцем манит тебя новый день…
Недоступная, милая женщина…

Ни думать, ни мечтать не хочется отныне,
Вчерашние надежды, отрёкшись, позабыл…
Ты покоряй свои вершины,
Вечернею зарею — остудил свой пыл…
Нам не дано понять, как ни дано поверить,
В то, что возможно вдруг мечту воспламенить…
Всё дальше удаляется твой берег,
Со мною же лишь призрак говорит…
О том, что происходит — лишь химера,
Не стоит принимать происходящее на веру,
Что истина, за гранью понимания,
Будь то любовь или ума терзанья.
Но, спорить с призраком, что эху отвечать,
Что вечности кричать — ну, погоди!..
Разумнее всего смолчать,
Коней своих поосадив…

Ты видишь в зеркале лицо…
Оно не брито и помято…
А сигаретное кольцо,
Петлёй на шею как расплата,
Чьей-то невидимой рукой
Накинуто бесцеремонно,
И кажется самой судьбой,
К суду приговорённый,
Ты… зрящий изподлобья,
На мир бесформенный, пустой…
Очами, налитыми кровью,
Кривозеркальный, злой, немой…
Изгой… умалишённый.
А если мутное стекло
Лжёт, окаянное, на зло,
И в нём не ты, а самозванец,
Какой — то криворотый старец,
Беззубо шамкая, хохочет…
Там, в зазеркалье жуткой ночи,
Грозит сместить, стереть,
Из жизни… выгнать…
И на пустое место впрыгнуть,
Взамен сулит распохмелить…
Но, чу, вдруг зеркало черно,
Вот… потянуло сквозняком,
И ты в мгновение одно,
Стал дряхлым стариком,
А там, в реальной яви,
Старик в тебя преображён,
Блистал распохмелёнными очами!..

Моя Осень — старуха седая, ворчливая.
В полушалке рваном, с дырявым зонтом,
Прячет лицо своё некрасивое,
Под лоскутным, цветастым кустом.
Кто ругает её, кто хвалит,
Дворник вовсе материт…
Бомж «полёнки» ей наливает,
Пёс бездомный пугливо рычит…
Но, лишь солнышко чуть блеснёт,
Играя багрянцем искристо,
На аллею величаво шагнёт,
Красавица писанная…
Женщина — призрак под роскошным зонтом,
С королевской осанкой вельможной…
Лишь мелькнёт, а потом,
Потом… всё размоется холодным дождём,
И растает в мареве золотистом…
И опять — ворчанье, шуршанье,
Недовольные лица прохожих…
Кратковременное свидание,
Моё сердце вновь потревожит…