Михаил Шаргородский - Избранные труды

В законах Винодольских мы находим положение, что «если бы кто убил кого-нибудь из числа подкняжников или слуг домашних, принадлежащих княжескому двору из примаков, и убежал бы так, что нельзя было бы поймать его, князь имеет право взять вражду (виру), то есть пеню деньгами какими и сколько ему угодно с родственников (рода) злодея в размере половины, потому что род не обязан вносить более чем половину, злодей же сам другую половину.

Если же поймают злодея (убийцу), ему может мстить (то есть его может наказать) князь или кто-нибудь (кому он это право предоставил) таким наказанием, какое будет ему угодно, но род его, то есть убийцы, не осуждается ни на какую пеню» (ст. XXIX). Вряд ли эта статья может рассматриваться иначе, как ограничение княжеского произвола во взимании «дикой виры» (см. Б. Д Гоеков. Винодол, М.-Л., 1948, стр. 83).

Новгородская первая летопись, Полное собрание русских летописей, т. III, стр. 30.

Законы винодольские устанавливали, что «присужденные к пени или к штрафу, если не имеют никаких средств, откуда уплатить упомянутые пени и штрафы, в таком случае господин князь может распоряжаться их жизнью по своей воле, как ему будет угодно» (ст. XXIV).

В других славянских законодательствах этот вид денежного вознаграждения известен под названием: кровавина, глоба, глава.

По законам Винодольским и Загребским община должна была при бегстве преступника уплатить не только «вражду» («дикую виру») князю или общине, но и частное вознаграждение.

Ф. Леонтович полагает, что такое же положение было и в русском праве в период «Русской Правды» (Древнее Хорвато-Далматское законодательство, Одесса, 1868, ч. 1).

Лаврентьевекая летопись. Полное собрание русских летописей, СПб., 1846, стр. 355.

А. С. Орлов. Владимир Мономах, М-Л., 1946, стр. 136.

М. Д. Приселков. Троицкая летопись, изд. Академии наук СССР, М.-Л., 1950, стр. 119–120.

Сказания мусульманских писателей о славянах и русских, СПб., 1870, стр. 96, из «Записки» Ахмеда ибн-Фадлана ибн-Абаса ибн-Рашида ибн-Хаммада (писал в 20-х годах X в.).

См. Карамзин. История государства Российского, СПб., 1818, т. II, стр. 67, прим. 114.

См. Лаврентьевская летопись, Полное собрание русских летописей, СПб., 1846, стр. 111.

Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права, Птгр. – Киев, 1915, стр. 330.

В. Сергеевич. Лекции и исследования по древней истории русского права, СПб., 1903, стр. 394–395.

По законам Винодольским потоку подлежат убийцы и изменники, а также лица, которые не могут уплатить денежную пеню (откупиться). В понятие потока входило и изгнание. Причем изгнанником считался и тот, кто скрывался от уплаты виры и заставлял общину, таким образом, платить за себя. Он объявлялся «сгоником», и запрещалось давать ему «исти или пити или ину ку помоть, воля свет».

Новгородская первая летопись, Полное собрание русских летописей, т. III, стр. 30, 46.

«В этом же Новгороде издавна стали постоянным несчастием убийства и грабежи. Часто при обнаружении или обвинении какого-нибудь преступника начинали бить в колокол совета, где сидели в качестве судей сто сенаторов, все длиннобородые по обычаю родины. Народ, услышав звон колокола, сбегался со всего города. Причем каждый хозяин захватывал два камня в руки, и сыновья его по столько же. Когда сенаторы выносили обвинительный приговор преступнику, близ стоящие осыпали его камнями и убивали, а затем шумной толпой бежали к дому убитого и разграбляли все имущество. Дом с участком затем продавался, а деньги конфисковались в пользу государства». (Матвей Меховский. Трактат о двух сарматиях (1517 г.), М.-Л., 1936, стр. 107.)

М. Д. Приселков. Троицкая летопись, изд. Академии наук СССР, М.-Л., 1950, стр. 134.

См. М. Д. Приселков. Троицкая летопись, изд. Академии наук СССР, М-Л., 1950, стр. 146–147.

Там же, стр. 221.

См. там же, стр. 81.

Псковская судная Грамота, СПб., 1914, стр. 2–3.

См. так же статью М. М. Исаева, Уголовное право Новгорода и Пскова XIII–XV веков. Труды научной сессии Всесоюзного института юридических наук 1–6 июля 1946 г. М., 1948 г., стр. 126–142.

По Судебнику 1497 года: «доведут на кого татьбу, или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью» (ст. 8), «а государскому убийце, а коромольнику, церковному татю, а головному и подимщику и зажигальнику, ведомому лихому человеку живота не дати, казнити его смертною казнью» (ст. 9). Точно так же, если «поймают татя вь другие статбою ино его казнити смертною казню» (ст. 10).