Михаил Любарский - Немые свидетели

В декабре 1902 года в Хамовниках было совершено преступление. Преступника нашли и осудили на 12 лет каторжных работ. В январе 1905 года он бежал с каторги и, скрываясь от полиции, переезжал из города в город. Преподаванием беглец скопил необходимую сумму и уехал за границу. За три года он успел побывать в Берлине, Париже, Бельгии, а затем, почувствовав себя в безопасности, весной 1908 года вернулся на родину. Здесь он жил в разных городах. Его задержали в августе 1909 года в Саратове с паспортом на имя Кардино.

Естественно, он отрицал, что имеет хоть какое-нибудь отношение к преступнику Кара. Криминалисту Прохорову передали три фотоснимка. Один из них был художественным (Кара снимался 5 января 1901 года в ателье Волкова в Москве), второй — опознавательным (сделан 14 декабря 1902 года в Московской сыскной полиции), последний — саратовский, когда его вновь арестовали.

Личность Кара Прохоров установил по этим фотоснимкам, использовав метод словесного портрета.

Создавая свою систему, Бертильон исходил из обычного, среднего человека, наделенного нормальными признаками. Но среди преступников — как, впрочем, и среди остальных людей — встречались такие, у которых наблюдались отклонения от нормы.

И возникла порочная теория об особом физическом типе преступника, всю вину за его проступки взваливавшая на наследственность. По мнению Ломброзо, аномалии преступников — всего лишь восстановление признаков, унаследованных от животных предков человека или низших рас. Они якобы свидетельствуют о примитивности его натуры.

Позднее Ферэ и отчасти Ломброзо выдвинули так называемую «дегенеративную» теорию: физические аномалии преступников связаны с психикой, а то и другое — с дурной наследственностью.

Ломброзо считал, что признаком настоящего преступного типа является наличие у человека не менее трех аномалий. Любопытно, однако, что самые тяжкие преступления вопреки утверждениям итальянского ученого совершали люди, не имеющие ни одной аномалии.

Криминалистическая практика опрокинула эти ложные теории и постепенно выработала стройную систему признаков, которые отображают специальные фотоснимки и словесное описание.

Как же пользуются словесным портретом, с помощью которого опытные агенты узнают на улице даже загримированных и переодетых преступников? Один из известнейших криминалистов своего времени, профессор Рудольф-Арчибальд Рейсс, определял словесный портрет как «точное описание при помощи специального словаря форм внешних органов человеческого тела, черт и наружности».

Такой словарь — специальная терминология, точная и в то же время удобная, простая, легкая для запоминания, была разработана Бертильоном. Он подметил одну особенность человеческой психики: мы не можем представить того, чего не в силах выразить словами. Бертильон писал: «До тех пор пока та или другая анатомическая особенность наружности индивидуума, отличающая его от тысячи других лиц и дающая возможность запечатлеть ее в памяти, не получит точного названия, она останется незамеченною. Давно уже известно, что мы не можем представить себе того, чего не в состоянии выразить словами, а также запечатлеть в мозгу то, чего не можем описать».

Словарь словесного портрета содержал всего три категории терминов: 1) выражающие размеры органа (большой, малый); 2) описывающие форму (вогнутый, выпуклый, приподнятый) и 3) определяющие цвет.

Размеров насчитывалось три: большой, средний и малый. Чтобы избежать неточности и выделить особенно выраженные приметы, употребляли еще четыре обозначения: очень малый, очень большой, ниже среднего и выше среднего.

Так же определялись формы органа и цвет. Основными оттенками для волос, например, были: белокурый, русый и черноволосый. Допускалось уточнение: светлый, средний и темный.

Измерение частей тела не производилось — их определяли на глаз. Нормальной наружностью признавалась такая, при которой профиль человека делился на три равных части: а) лобную — от линии роста волос до переносицы, б) носовую — от переносицы до основания носа и в) ротовую от основания носа до конца подбородка. Лоб, высота которого меньше трети профиля, обозначался как малый, если же его высота равнялась 1/ 3— то как средний.