Владимир Даль - О НАРЕЧІЯХЪ РУСКАГО ЯЗЫКА.

Въ Сергацкомъ вообще цокаютъ на а и на и, мѣстами чвакаютъ и дзекаютъ, а что всего замѣчательнѣе, по примѣру тамбовскаго и еще болѣе воронежскаго говора, обращаютъ средній родъ въ женскій: ета по́ля; вы́расла дре́ва атъ зимли́ до не́ба, на этимъ древи двинадцать суцковъ, на каждыимъ суцкѣ и пр. отчунь, маланья́, дзи́тситка, е́дыкай, слита́лись сыкалы́ (соколы), и пр.

Въ Лукояновскомъ говоръ на е: чесовня, причещенье, счесливый, въ редахъ, видѣлъ церя и церицу; наоборотъ: чалавѣкъ, чаво́, жалаешь, жава́ть; тутъ же: агнёвъ, глазо́въ, галковъ и пр.

Въ говорѣ Симбирской губ., вообще на о, нѣтъ ничего особеннаго; слышно е вмѣсто а, я, и: реды, чесы: онъ имѣ’тъ, съ того время, те’ѣ; мѣстами, у Ардатова симбирскаго, цокаютъ; вообще же не картавятъ.

Почти то же должно сказать о Казанской: особыхъ отличій нѣтъ. Мѣстами слышно: до́брыва, хоро́шыва, на́быльшій; кида'тъ, мѣша’тъ, ’мотри; въ Свіяжскѣ говорятъ: зелѣзо, стюдено́, прикраснѣющій, привеличающій; въ Чебоксарахъ: что́ это доспѣлось? Дѣ-пить доспѣть эдыкъ-та? Есть нѣсколько мѣстныхъ словъ.

Въ Самарской губ. говоръ саратовскій (на а ), симбирскій и уфимскій (на о), по уѣздамъ и смежности губерній. Въ самомъ городѣ женщины жеманясь картавятъ: щ, ж, вмѣсто с, з; онѣ поютъ въ хороводахъ: Рожанъ мой, рожанъ, виноградъ желёный! Впрочемъ, губернія эта пестра переселенцами.

Оренбургская губ., заселенная искони инородцами, бо́льшею частью кочевыми, наполнилась рускими двадцати губерній втеченіе послѣднихъ ста лѣтъ; поэтому общаго наречія въ губерніи этой нѣтъ; но у старожиловъ образовались уже нѣкоторыя особенности. Около Уфы слышно много твердыхъ гласныхъ; говоръ отрывистъ; ы вмѣсто а: туды, сюды, отту́ды; наоборотъ: до́брай, сѣ́рай; я вмѣсто е, ѣ: мяшокъ, бяда, твятокъ, мядку (медку), брявно; наоборотъ: светой, време; и вмѣсто е: пиро, сило, тисать; г, д произносятся твердо, почти какъ к, т; нерѣдко слышится ш вмѣсто ч или ж; иногда слышно: пропали съ головамъ, и даже (какъ увѣряютъ) рѣзать говядинкамъ, вмѣсто ку. Гвоздёвъ, пнёвъ, окновъ; желтыимъ, хорошіимъ; богатѣющій (-ѣйшій), а сравнительная, усѣченно: умнѣ́, теплѣ́; ты обѣда’шь, онъ зна’тъ; текёшь, рѣка текётъ, мы лягимъ, моги́мъ, могитё, онъ смотри́лъ, ви́дилъ; смотряй, видай (смотри); сядись, ляжись; датчи, взятчи, имѣтчи.

Въ сосѣдствѣ съ инородцами, крестьяне приняли нѣсколько татарскихъ (башкирскихъ, киргизскихъ) выраженій и оборотовъ, особенно по Линіи: Верхнеуральскъ, Троицкъ, а еще болѣе Челяба, по наречію, болѣе принадлежатъ Сибири; есть поселенные малоросы, даже поляки (Мензелинскъ), но уже утратившіе языкъ свой.

Хотя языкъ уральскихъ казаковъ и нельзя назвать особымъ наречіемъ, но у нихъ много особенныхъ выраженій и оборотовъ, и говоръ такъ отличителенъ, что уральца всюду узнать можно съ первыхъ словъ. Они говорятъ рѣзко и рѣзво (въ нашемъ значеніи, у нихъ рѣзвый значитъ очередной), не повышая и не понижая голоса, притыкая концомъ языка къ зубамъ, при каждой согласной, и скрадывая гласныя подъ одинъ общій, средній звукъ. Это говоръ, о которомъ почти нельзя опредѣлить, къ которому изъ двухъ главныхъ наречій, на о или а, онъ принадлежитъ; происхожденье его отъ безыменной вольницы, которая на каспійскомъ взморьѣ дуваны дуванила; къ ней приселена была стрѣлецкая дружина, да впослѣдствіи донцы. Тамъ спрашиваютъ по-сибирски: чьихъ вы? вмѣ́сто какъ вы прозываетесь; скотный дворъ называютъ, по донскому, базомъ, базками; во всѣхъ безъ изъятія прозваніяхъ кладутъ ударенія на окончаніе овъ. но не картавятъ никакимъ родомъ, а всѣ буквы произносятъ рѣзко и отчетисто; однѣ только казачки, и притомъ не низшаго сословія и не всѣ, слегка цокаютъ и шепеляютъ.

При покореніи Сибири, когда не было тамъ ни одного рускаго, переселены туда, около 1585 года, стрѣльцы, казаки и крестьяне изъ Перми, Вятки, Каргополя и Подмосковья; затѣмъ, до 1604 года основаны города и населены казаками литовскими и малорускими; въ 1635 году берега́ Енисея были уже заселены вологодцами, нижегородцами, каргопольцами, устюжанами, холмогорцами, архангельцами; помѣщичьи крестьяне ссылались отовсюду, съ зачетомъ за рекрутъ; сослано также много стрѣльцовъ и донскихъ казаковъ за возмущенья; съ 1753 года, по уничтоженіи смертной казни, пошло въ Сибирь ежегодно до десяти тысячъ человѣкъ, въ томъ числѣ до осьми тысячъ на поселенье. Нынѣ вся разнородность эта сплавилась, по наречію, въ одно: у сибиряковъ урожденныхъ свой особый говоръ, отъ котораго отличаются говоромъ всѣ прибылые, рускіе, какъ называютъ ихъ тамъ, для отличія, сами коренные жители.