Н. Арутюнова - Проблемы морфологии и словообразования

[Br0ndal 1943: 125].

В испанском языке исключение составляют лишь суффиксы nomina agentis и instrumenti, участвующие также в образовании прилагательных.

См., например [Togeby 1951: 225].

См. [Harris 1946].

Имена действия с суффиксом – ada преимущественно выступают в сочетании с глаголами hacer, dar, echar (ср. hacer la armada, hacer una atropellada, dar una espantada, echar una nadada). В этом случае сам тип словосочетания, эквивалентного по значению глаголу, требует определенного суффиксального оформления имени. См. подробнее [Вольф 1954: 94 и м.].

Остается сомнительным вообще, следует ли рассматривать элемент– ec– как словообразующий суффикс или как фонетический инфикс, посредничающий между производящей основой и парадигмой II спряжения.

Ср. следующий пример употребления глаголов на – ear с переходным и непереходным значениями:

El céfiro cobalto clarinea el cabello azulea, nacarea la piel y se platea

de un polvo nítido el paisaje (Rafael Alberti, 124)

y al negro albor que lo sombrea

el claroscuro redondea

la cima exacta del relieve (Ibid., 11).

Cр. следующий любопытный пример употребления возвратных глаголов, образованных от именных основ при помощи суффикса—е—ап «Aunque más a Isabel quiero, que a Inés, no es malo Inesearme, mientras no me Isabeleo» (Calderón, II, 226).

Эти термины употреблены здесь в их лексическом значении.

На это обстоятельство обращал внимание Э. Пишон (см. [Pichon 1942: 8]).

[Wartburg 1943: 78].

[Pike 1954: 8, 57].

[Newman 1948: 33].

[Илия 1955: 47–50, 68–69].

Мы оставляем в стороне вопрос об омонимии готовых слов, созданных при помощи многозначных суффиксов. Интересные замечания по этому поводу можно найти в кн.: [Ахманова 1957: 128–138].

Наличие у суффиксов общеграмматического значения, возвышающегося над отдельными лексическими значениями, отмечал Р. А. Будагов. См. его ст. «Некоторые вопросы теории словообразования в романских языках»[Будагов 1952: 105].

Об этих суффиксах и их функции см. подробнее [Левинтова 1958: 107–122].

[de Diego 1951a: 233].

Обзор литературы об обратной деривации в романских языках, в частности французском, можно найти в статье [Dánilá 1959: 95—105].

Явление, обратное словосложению, в испанистике принято называть анализом.

См. подробнее в главе «Смешанные типы словообразования».

[Graur 1957: 17].

См., например [Lázaro Carreter 1953: 106–107; Marouzeau 1951b: 71].

Подробнее см. [Смирницкий 1956: § 71–74].

[Gramática 1931: 146; Alemany Bolufer 1920: 151].

Словообразование этого типа имело место уже в латыни. Его продуктивности в испанском языке способствовало и то обстоятельство, что в испанском лексическом запасе оказалось большое количество соотносимых между собой существительных и глаголов, основы которых не содержали специальных словообразовательных суффиксов. Такие пары с исторической точки зрения не всегда находились в непосредственном деривативном отношении. Они могли быть параллельно созданы от одной и той же производящей основы. Так, от основы латинского причастия II образовывались глаголы и имена действия. Ср.

Исчезновение первичного глагола в народной латыни ставило фреквента—тивный глагол в непосредственную словообразовательную связь с отпричаст—ным именем, делало его как бы производящей основой этого имени. Такого происхождения испанские пары usar: uso, conquistar: conquista, cantar: canto. В них имя, содержащее общую с инфинитивом основу, означало действие.

Об отглагольных именах этого типа см. [Malkiel 1959].

Любопытно, что антонимичный глагол desembarcar 'выгружать, выса—живать(ся) с корабля' дает лишь одно производное el desembarco 'выгрузка, высадка'.

Этот пример интересен тем, что у производных имен отсутствует дифтонгизация гласного, которую следовало бы ожидать, поскольку она имеет место у глагола (ср. yo cuesto, tú cuestas, él cuesta, ellos cuestan).

Этот способ семантической дифференциации имен, по—видимому, исторически связан с латинским различением некоторых существительных путем применения разных парадигм склонения. В латыни это обычно касалось причастий, субстантивированных в разных родовых формах. В испанском языке эта тенденция осложнилась еще и тем, что нередко имена существительные единственного числа восходят к латинской форме множественного числа. Ср. исп. punta 'острие' (лат. puncta мн. ч., ср. р. от причастия глагола pungo, pupugi, pünctum, – ere) и punto 'точка' (лат. pünctum); исп. deudo 'родственник' (лат. debitus от причастия глагола debeo, – ui, – ítum, – ёге) и deuda 'долг' (лат. debita мн. ч., ср. р.).