Знание - сила, 2004 № 05 (923)

Именно отсюда и берет начало наша история...

После взятия Очакова Антон Ульрих вернулся в Петербург и написал письмо брату с просьбой найти и прислать ему новых пажей взамен погибших. Задача оказалась не из легких, охотников отправиться в далекую страну не находилось. Наконец, в декабре 1737 года в Петербург прибыли два молодых человека — фон Хойм и фон Мюнхгаузен.

Иеронимус Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен происходил из обедневшего дворянского рода. Он родился в 1720 году и был пятым сыном из восьми детей Отто фон Мюнхгаузена, умершего, когда мальчику было всего четыре года. Имя Мюнхгаузен известно в городе Боденвердер с XII века, на гербе этого славного рода изображен монах с посохом и книгой. По семейному преданию, в XIII веке род Мюнхгаузенов едва не угас, поэтому его последнему представителю, в юности ушедшему в монастырь, было предписано вернуться в мир.

Жизнь в маленьком немецком городке имела как свои преимущества, так и недостатки. Тихая размеренность и неспешность могут, конечно, стать мечтой для человека, уставшего от превратностей судьбы, но юноше, к тому же не старшему сыну в семье, найти здесь достойное занятие было довольно сложно. Однако вдова Отто фон Мюнхгаузена смогла выхлопотать для сына должность в свите герцога Брауншвейгского, где когда-то служил и его отец. Будущее Иеронима Карла Фридриха было определено — его ждала военная служба.

Любовь к приключениям и авантюрам влекла Мюнхгаузена с юных лет, поэтому когда герцог предложил ему отправиться в далекую и таинственную Россию, он согласился и на долгие годы покинул родной город. Новая страна произвела на юношу сильное впечатление: приехал он в декабре, что уже можно расценивать как испытание — русские морозы и снежные бураны для европейцев были сущим наказанием (вспомним рассказ о лошади на колокольне!) К тому же Мюнхгаузен оказался в Петербурге — городе хотя и построенном по канонам европейской архитектуры, но поражавшем даже взыскательный взгляд новизной и грандиозностью.

Паж молодого герцога часто бывал при дворе, восхищался фейерверками и гвардейскими парадами, видел императрицу и принимал участие в придворных обедах и праздниках. Кстати, впоследствии в одной из своих историй барон описал гигантский паштет, поданный на таком обеде: «Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человечек и с поклоном преподнес императрице на подушечке текст стихотворения». Можно было бы усомниться в этой «выдумке», если бы не точно такое же описание пирогов, поданных на обеде Петру I.

Однако жизнь придворных состоит не только из развлечений. Уже в конце февраля 1738 года русские войска под командованием фельдмаршала Миниха вновь пошли на турок, и Антон Ульрих вместе со свитой отправился честно исполнять воинский долг. Это была единственная военная кампания, в которой Мюнхгаузен действительно принимал участие и о которой потом много рассказывал. Поход оказался чрезвычайно изматывающим, турки преследовали русских, не ввязываясь в генеральное сражение, на которое так рассчитывал Миних. Вместо этого они вынуждали противника преодолевать степи, переправляться через притоки Днестра и терять силы, людей и обозы. В конце концов русская армия отступила, и принц вместе с пажами вернулся в Петербург. А уже летом 1739 года Анна Иоанновна почувствовала, что силы ее покидают. Она назначила наконец день свадьбы: торжественная церемония состоялась в июле. В следующем году у Анны Леопольдовны родился сын Иван, которого императрица и назначила своим наследником.

В это же время для Мюнхгаузена, который уже перерос роль пажа, открылась перспектива карьеры в русской армии. Свою военную службу он начал в 1740 году корнетом кирасирского Брауншвейгского полка. Этот полк был создан в 1733 году специально для Антона Ульриха, который и считался его командующим, поэтому офицерами туда назначались в основном иностранцы. Кирасирские полки (то есть кавалеристы-«латники», которые должны были с успехом противостоять как легкой турецкой, так и тяжелой европейской коннице) считались привилегированными и находились на особом положении. Офицеры здесь получали большее жалованье, на них не распространялись обычные наказания (в частности, их нельзя было бить палками), а сами полки были расквартированы в удобных местах. Мюнхгаузен оказался в Лифляндии (которая вместе с Эстляндией была присоединена к России после Северной войны). Жизнь в Риге, куда направили новоиспеченного корнета, была ему близка и вполне понятна, ведь эти земли с ХШ века были завоеваны немецкими крестоносцами и принадлежали остзейским баронам.