Евгения Трошихина: Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии

Таким образом, в состоянии мечтания мать воспринимает ребенка как субъекта, что означает принятие и уважение ребенка, ориентацию на его растущую свободу и равноправие. Такой опыт отношений интернализуется и становится уже внутренним ресурсом, который обеспечивает самопринятие и самоуважение, психологическое благополучие ребенка, ощущение жизни как насыщенной и осмысленной. А впоследствии, во взрослой жизни, он передается своему собственному ребенку. Если превалируют установки на отвержение ребенка, его зависимость и иерархичные отношения, то можно предположить, что мать видит в нем лишь объект воздействия. При таких установках матери нередко считают, что ребенок отнимает слишком много времени и сил, что он должен тщательнее следовать материнским указаниям, а когда вырастет, должен будет вернуть ей сполна за все ее труды. При таком опыте отношений трудно обрести психологическое благополучие.

Остановившись на истоках психологического благополучия человека, мы ни в коей мере не хотим сказать, что оно однозначно детерминировано ранними взаимоотношениями с матерью. Если детство было неблагополучным и базисные жизненные силы оказались недостаточны или если травматические события разрушили эти силы, психика как саморегулирующаяся система способна находить пути для их созидания или возрождения. Восстановление происходит не в изоляции, а в контексте взаимоотношений с отзывчивыми близкими людьми, с поддерживающим обществом и культурой. Поскольку изначально представление о безопасности мира и собственной ценности, способность к доверию, автономии, инициативе, компетентности, идентичности и близости формируются в отношениях с близкими людьми, то и восстановление происходит в сходных по качеству отношениях (Kalff D. M., 2003; Herman J., 1997).

То, что не случилось в детстве во взаимоотношениях с матерью, может произойти внутри психотерапевтических отношений. Если терапевт заботится о создании «свободного и защищенного пространства», то ощущение единства, по своей природе похожее на взаимоотношения «мать-ребенок», возникает у обоих участников, и тогда клиент имеет возможность заново прожить эмоциональное отношение в переносе и достичь психической интеграции (Kalff D. M., 2003).

Свободное и защищенное пространство возникает в том случае, если терапевт уважает и принимает клиента настолько полно, насколько он является самим собой, если терапевт видит в клиенте субъекта, обладающего собственным потенциалом. В условиях терапии клиент проживает зеркализацию и отзывчивость, чувствует себя услышанным, понятым и принятым. И тогда он чувствует себя свободным и все же защищенным во всех своих проявлениях.

Юнгианская песочная психотерапия обеспечивает условия для скрытого потаенного периода, который облегчает восстановление поврежденного образа матери. А это, в свою очередь, приводит к активизации Самости, последующему исцелению раненого Эго и «внутреннего» ребенка со всем тем значением, которое подразумевается в терминах психологического обновления.

Итак, благодаря принятию и уважению матери создается безопасное и свободное пространство. Взрослый человек, проживший такое отношение в детстве, обладает внутренней областью, населенной образами и отголосками детского опыта, для него открыт доступ к внутренней символической жизни. Это внутреннее пространство экзистенциального самопринятия и самоуважения является питающим эмоциональным ресурсом, который служит защитой от жизненных падений, резких взлетов, излишних тревог, смятений и опустошенности.

Идея внутреннего пространства, третьей области, развивается во многих психоаналитических теориях. Д. Винникотт (2002) назвал третьей областью переходное пространство, которое существует между внутренней и внешней реальностью и является местом локализации игры, творчества и культурной активности. В теории Д. Винникотта символом единства младенца и матери служит переходный объект. Когда младенец выходит из состояния слияния с матерью, он носит с собой плюшевого медвежонка, который символизирует это единство, а во внутреннем психическом плане формируется образ матери. Это означает, что между матерью и ребенком не образуется пустоты, а появляется потенциальное пространство, в котором они, хотя уже отдельные, находятся вместе. В то же время ребенок, будучи отдельным в присутствии матери, обнаруживает свою собственную внутреннюю жизнь. Поскольку мать заботится о ребенке, он поддерживает значимость внутреннего образа, и потенциальное пространство постепенно заполняется другими воображаемыми образами, игрой и творчеством. В случае травмы, если происходит разрыв с матерью, ее образ постепенно тускнеет и способность использовать символ единства с матерью может оборваться. Разрушение надежности матери означает потерю значимого символа и пространства игры.