Андрей Курпатов - Складка времени. Сущность и критерии

Занимаясь описанием этих «объектов» рабочей (оперативной) памяти, отечественные психологи пользуются понятиями «оперативной единицы восприятия», «оперативной единицы информации», «оперативной единицей памяти», «оперативного образа» и т. д. Суть всегда одна и та же: да, решая любую задачу, мы оперируем ограниченным количеством ментальных «объектов», но сами по себе эти «объекты» могут быть разными по своей сложности – «формирование оперативной единицы восприятия основано на объединении, обобщении и перекодировании информационных элементов с учетом смысловых связей между ними, что дает выигрыш в скорости восприятия, разгружает оперативную память», «на основе учета наиболее существенных, закономерных свойств материала формируются оптимальные оперативные единицы памяти, в наибольшей степени адекватные решаемой задаче; уровень оперативной единицы памяти не является константным свойством человека, он складывается в процессе обучения выполнению данного вида деятельности; путь формирования оперативной единицы памяти все более высокого уровня связан с превращением целенаправленных, развернутых действий в сокращенные автоматизированные операции» и т. д. [103] Большой психологический словарь. – 4-е изд., расширенное / Сост. и общ. ред. Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. – М.-.АСТ: АСТМОСКВА; СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2009. С. 425–426.

Если элементы, из которых вы складываете свою мысль и формируете понимание, примитивны как дважды два, то и результат будет соответствующий – дважды два, трижды три, пять на пять… Ну, можно рассчитать задолженность по электричеству. Однако же если элементы («объекты»), которыми вы пользуетесь, обладают высоким удельным весом (то есть сами по себе уже серьезно и обстоятельно продуманы, если за ними стоит большая интеллектуальная работа), то, вполне возможно, вы соберете из них что-то, заслуживающее большего внимания. В конце концов, модули космической станции, стыкуясь друг с другом, осуществляют операцию с не таким уж большим числом элементов – сам модуль, станция да несколько антенн, но сами по себе эти элементы сложны и сделаны (в нашем случае продуманы) заранее, по отдельности, и каждый еще, в свою очередь, состоит из множества других элементов.

То есть, сложность мышления – это не просто способность учесть большое количество вводных, но и понимание этих вводных – тех значений, смыслов, осознаний, которые за ними стоят. Об античной истории могут рассуждать и те, кто прочел детскую книжку с картинками «Мифы Древней Греции» да пятистраничный пересказ Илиады, но также и профессиональные антиковеды, которые занимаются этой темой всю жизнь. Вполне возможно, что те и другие, если им придется провести для публики небольшой экскурс в соответствующую область, воспользуются одними и теми же словами, но пласты информации, которые будут вовлечены в работу мышления тех и других, будут принципиально разными, несопоставимыми по объему. В результате, конечно, и сами рассказы получатся совершенно разными, несмотря на кажущееся сходство содержаний. И мы ведь всегда интуитивно чувствуем, если хоть как-то разбираемся в соответствующем предмете, насколько хорошо рассказчик знает то, о чем говорит. Если адресованный ему наводящий вопрос откроет нам новые пласты информации, обнаружит новый поворот темы, проявит альтернативы и комментарии к ним – мы говорим с компетентным специалистом, и одновременно эти же самые вопросы продемонстрируют нам абсолютную несостоятельность интеллектуального нувориша. «Свободное владение темой» – это не просто «интеллектуальные способности» и «хорошо подвешенный язык», это прежде всего наличие в нем (в его мышлении, сознании, мозге – как угодно) больших, сложносочиненных понятийных агрегатов – концептов, уже включающих в себя в свернутом виде полноценную теоретическую модель – продуманную, проработанную, апробированную на практике. Таким образом, не столь уж важно, каким именно количеством «объектов» способна оперировать наша рабочая память, важно то, из чего эти «объекты» состоят, какова их сложность, а последнее, в свою очередь, зависит от того, как они формировались.

Формирование содержательных элементов мышления – это сложнейший и длительный процесс, предполагающий большой объем работы с материалом, в точности по Александру Романовичу Лурии: «когда у субъекта существует соответствующий мотив, делающий задачу актуальной, а решение ее необходимым», «когда субъект оказывается в ситуации, относительного выхода из которой у него нет готового решения», когда он совершает бесконечное «задерживание импульсивно возникающих реакций», осуществляет «поисково-ориентировочные реакции», осмысляет «условия задачи, анализ входящих в нее компонентов», выделяет «ее наиболее существенные части и соотносит их друг с другом», выбирает «альтернативные пути решения», оттесняет «все неадекватные альтернативы», формирует «общий путь (схему) решения задачи» и т. д. и т. п., заканчивая «сличением полученных результатов с исходными условиями». Грубо говоря, настолько регулярно и системно он использует свою «Систему 2».