Вильгельм Райх: Сексуальная революция.

На информационных собраниях, подобных тем, какие проводили немецкие специалисты в области сексуальной политики, необходимо ставить на обсуждение проблемы сексуальной жизни масс и давать рекомендации по их решению. Так, вопросы, интересующие людей, снова будут возвращаться в самую широкую аудиторию.

Исследователей, занимающих ответственные посты, и ведущих специалистов по сексуальной политике следует проверять с точки зрения их сексуального здоровья и отсутствия установок морализаторско-аскетического характера.

Необходимо противодействовать религии, которая своими ханжескими догмами отнимает у людей сексуальное счастье, и нести в массы достижения естественных наук. Тогда и будет видно, окажется ли права церковь со своим утверждением о внеземной природе религиозного чувства. Мы также не скрываем своего намерения защищать детей и подростков от привития чувств сексуальных вины и страха.

В процессе социальной революции семья неизбежно распадется. Возвращение к старому семейному укладу будет невозможно. Необходимо считаться с семейными чувствами и привязанностями масс, открыто обсуждая и решая вопрос о семье по мере его развития. Наша точка зрения такова: цель сексуально-политической работы, проникнутой идеями культурной революции, формируется лишь на основе фактов, а не каких-либо закулисных соглашений.

Спонтанная, инстинктивная жизнь людей, в которой проявляется единство со всей живой природой, характеризуется стремлением к развитию, активности, наслаждению, желанием избежать того, что вредит организму. Она проявляется в виде сильных, устойчивых чувств. Именно чувства, переживания представляют собой важнейшие элементы любого побуждающего к движению вперед революционного мировоззрения. Явления биологической жизни лежат и в основе так называемых "религиозных переживаний" и "океанического чувства". Недавно было открыто, что вегетативное возбуждение сопровождается биоэлектрическими процессами в тканях организма. Это понятно, ибо человек является частью природы, приводимой в движение биоэлектрической энергией. [28]

Религиозному чувству, заключающемуся в том, чтобы быть наедине с Космосом, соответствует характер существования природы. Однако религиозная мистификация принципа органического волнообразного движения природы привела к параличу этого процесса вместо его развития. Первоначальное христианство было движением коммунистического характера, но его побуждающая к поступательному движению и жизнеутверждающая сила оказалась превращенной в свою противоположность — в аскетизм и отрешенность от мира — во многом из-за отрицания сексуальности.

Став государственным институтом, христианство, априори стремящееся к освобождению человека, превратилось в свою прямую противоположность. Влияние церкви в силу ее метафизического восприятия жизни способствовало значительным изменениям психической структуры человека, что, в свою очередь, приводило к усилению самой церкви.

В марксистской экономической теории важная роль отводится экономическим предпосылкам в понимании жизни, стремящейся к более высоким формам развития. Но ограничение этой теории лишь грубо экономическими и механистическими воззрениями явилось причиной отрицания жизни. Экономизм потерпел поражение потому, что он не признавал важности биологической воли к жизни и расценивал ее как «психологию», отдавая этот процесс на откуп мистикам.

Биологическая жизнь вновь проложила себе путь в условиях «неоязычества», культивируемого германским национал-социализмом. Фашистская идеология поняла вегетативное волнообразное движение лучше, чем это сумела сделать церковь, и смогла «приземлить» его. Тем самым мистические рассуждения национал-социалистов о "кипении крови" и "связи с кровью и почвой" означают прогресс по сравнению с древнехристианским представлением о первородном грехе, но прогресс этот оказывается задушенным новым мистицизмом и реакционной экономической политикой. Жизнеутверждение снова превращается в отрицание жизни, становится благодаря идеологии аскетизма, верноподданничества, долга и расового сообщества тормозом развития жизни. Тем не менее учение о грехе нельзя защищать, противопоставляя ему учение о "кипении крови". Это последнее надо двигать вперед, выпрямлять его.

Из этого соотношения между старым христианством и неоязычеством проистекает немало недоразумений. Одни рекламируют неоязычество как революционную религию, чувствуя прогрессивную тенденцию, но не видя искажения в сторону мистицизма. Другие хотят защитить церковь от фашистской идеологии, полагая при этом, что они действуют по-революционному. Может быть, такая позиция и верна с учетом нынешней политической ситуации, но при ее развитии в долгосрочной перспективе она вводит в заблуждение.