Сергей Нечаев: Русская история на пальцах. Для детей и родителей, которые хотят объяснять детям

Он писал:

«Сейчас, на старости лет, я задаюсь вопросом: а не велика ли честь для двух человек? Заслуга-то принадлежит солдатам, сержантам и офицерам трех батальонов! А не двум разведчикам! Тогда же я об этом не думал».

Но при всем этом камень в Егорова и Кантарию капитан С.А.Неустроев вовсе не бросает, называя их опытными и храбрыми солдатами. Просто конкретная ситуация оказалась нелепой. Да и представили их первоначально, 4 мая 1945 года, не к званию Героев Советского Союза, а к орденам Красного Знамени. Каковыми оба и были награждены – приказом по войскам 3-й ударной армии от 19 мая 1945 года.

Но, несмотря на это, 31 мая 1945 года на них вдруг было приказано оформить новые представления – уже на Героев Советского Союза. Звания им присвоили Указом Президиума Верховного Совета СССР спустя год, 8 мая 1946 года. К чести самих героев, они прекрасно понимали всю «странность» происходившего вокруг них и своими Золотыми Звездами никогда не кичились.

В выпущенной к 30-летию Победы «Воениздатом» брошюре «Знамя Победы» Михаил Егоров и Мелитон Кантария честно написали, что знамя № 5 было доставлено ими в Рейхстаг значительно позже других знаменосцев. Но, поскольку признание героев не вписывалось в генеральную линию партии и правительства, его проигнорировали.

В ноябре 1961 года бывший член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант К.Ф.Телегин о водружении знамени сказал так: «Водружение Знамени Победы приняло уродливый характер».

А Институт военной истории Министерства обороны Российской Федерации на запрос о том, кто же первым водрузил знамя над Рейхстагом, в июне 2005 года дал следующий ответ:

«В каждой из армий, наступающих на Берлин, готовилось по одному красному знамени для водружения над зданием Рейхстага. В 3-й ударной армии 22 апреля 1945 года было подготовлено 9 таких знамен (по числу входящих в нее дивизий). Красные знамена, флаги и флажки имелись во всех штурмовых группах, которые шли в бой с главной задачей – прорваться в Рейхстаг и установить их на здании. Всего над Рейхстагом было поднято около 40 флагов. В связи с этим, и по ряду других причин, вопрос о том, кто первым совершил этот подвиг, до сих пор остается дискуссионным».

Это – факт. Выполняя приказ командования, со знаменами, флагами и флажками стали направлять многих добровольцев, храбрейших людей, с задачей установить этот наиважнейший символ Победы на колонне парадного подъезда, или на фасадной стене, или на углу здания Рейхстага…

Где угодно, лишь бы на Рейхстаге!

Из разных батальонов в разное время к Рейхстагу шли смельчаки и… практически никто из них до цели не добрался. Многие погибли. Так, например, был убит П.Н.Пятницкий. Он добежал до парадного входа в Рейхстаг, уже поднялся на ступени лестницы, но здесь был настигнут вражеской пулей. Кстати, знамя, который нес Пятницкий, было подхвачено младшим сержантом Щербиной, и его закрепили на одной из центральных колонн, когда следующая волна атакующих достигла крыльца Рейхстага.

В любом случае, когда Егоров и Кантария вместе с младшим лейтенантом Берестом поднялись на Рейхстаг, они увидели, что там уже развевается Красное Знамя: это был флаг штаба 79-го стрелкового корпуса. Его около одиннадцати вечера 30 апреля по берлинскому времени, или в час ночи 1 мая по времени московскому, установила на крыше Рейхстага группа капитана В.Н.Макова. Но он, совершив свой подвиг, допустил ошибку: после доклада генералу С.Н.Перевёрткину ушел из Рейхстага в штаб корпуса и никого из своих подчиненных для охраны флага не оставил. Точнее, его группа охраняла флаг до 5:00 1 мая 1945 года, после чего по приказу командира корпуса она покинула здание Рейхстага.

В штурмовую группу капитана Макова входили старшие сержанты Г.К.Загитов, А.Ф.Лисименко, М.П.Минин и сержант А.П.Бобров.

М.П.Минин потом вспоминал:

«Впереди бежал Гия Загитов, который предусмотрительно захватил с собой фонарик. Им-то он и освещал путь по полуразрушенной лестнице. Все выходящие на нее коридоры мы забрасывали гранатами и прочесывали автоматными очередями…

Перед самым чердаком я на ходу запасся «древком», сорвав со стены полутораметровую тонкостенную трубку.

Достигнув просторного чердака, мы столкнулись с проблемой: как выбраться на крышу. И снова выручил Загитов, высветив фонариком грузовую лебедку и две массивные, уходящие куда-то наверх цепи. По звеньям этой цепи через слуховое окно мы выбрались на крышу над западным фронтоном здания. И здесь у еле различимой в темноте башни Загитов и я стали прикреплять Красное знамя. Вдруг на фоне огненного зарева от разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир – скульптурную группу: бронзового коня и огромную фигуру женщины в короне. Сразу же решили, что лучше установить знамя там.