Леонид Почивалов - «Мечта» уходит в океан

— Выдержим! — сказал я.

— Как же мы можем отказаться помочь польскому моряку? — пожала плечами Лена. — Если это такие дорогие для всех пленки, если их так ждут в Польше…

Абу улыбнулся:

— Что ж, друзья, иного ответа я и не ожидал. Збигнев Лясота совершает великолепный морской подвиг, и мы будем счастливы хотя бы чем-то ему помочь.

Он взглянул на канадцев:

— Наша яхта пойдет в Гданьск! Специально, чтобы доставить пленки. Мы — моряки, и для нас священны законы морской выручки. Сейчас держим курс на Неаполь, а оттуда выйдем в море н возьмем курс к берегам Польши.

Так совсем нежданно наше путешествие нашло еще одну цель — Гданьск. Мы приняли на борт пластиковый пакет, в котором были кассеты Лясоты, простились с молодыми канадцами и взяли курс к берегам Италии.

«Мечта» обогнула «каблук» и «подошву» итальянского «сапога», пройдя просторы Ионического моря за одну довольно спокойную и безветренную ночь и на заре вошла в Мессинский пролив, отделяющий итальянский полуостров от острова Сицилия. В туманной дымке раннего утра сверкнули по левому борту огни Мессины, а с правого борта блеснула последними всплесками маяка Италия. Потом был путь по оживленному, как городская улица, Тирренскому морю, где нам приходилось держать ухо востро, чтобы не попасть под нос какого-нибудь гиганта, идущего со скоростью пассажирского поезда. А гиганты встречались то и дело. Как-то нас обогнал огромный белый двухтрубный теплоход под названием «Виктория».

Абу пояснил:

— Это итальянец! Тридцать тысяч тонн. Идет из Сиднея в Геную.

Долетела до нас с борта теплохода музыка — где-то на его палубах играл оркестр и, должно быть, танцевали пассажиры.

В Неаполь прибыли вечером. На закате солнца прошли мимо знаменитого своей красотой скалистого острова Капри. Потом в надвигающихся сумерках мы увидели ярко освещенную заходящим солнцем двугорбую спину Везувия, притихшего вулкана, который принес людям столько бед. Его окрашенная солнечными лучами вершина казалась залитой лавой — будто грозный вулкан снова проснулся. А слева — густо обсыпанные еще по-вечернему блеклыми огнями поднимались у берега моря мягкие холмы Неаполя.

— До чего красиво! — шептала Лена.

Порт был у центра города. Причалив к небольшой пристани, предназначенной для малых судов, мы вышли на набережную. И тут же очутились в суете городской жизни. Гоцци оказался человеком слова: нас встречали.

— Добро пожаловать! — сказал высокий черноволосый молодой человек. Эти слова он произнес по-русски и почти без акцента.

Перед нами был Энрико Гоцци, брат нашего знакомого фотографа. Рядом с ним стоял его сын Марио, которому оказалось столько же лет, сколько и нам с Леной. По-русски они знали лишь несколько фраз, но по-английски говорили хорошо. По крайней мере, Марио куда лучше меня. Он мне сразу понравился. Глаза у Марио большущие, темные и блестящие, как сливы. И очень мягкие, сразу видно — с ним можно подружиться!

— Как тебя зовут? — спросил Марио.

— Антон.

Он обрадовался:

— Антони!

Нас повезли в гостиницу. Энрико сказал, что после дальней дороги следует хорошенько отдохнуть, нам заказаны комнаты в гостинице и ужин в гостиничном кафе.

Гостиница оказалась небольшой и простенькой. Она стояла на холме, и внизу под холмом плескалось море, в котором перемигивались огнями корабли. Мимо гостиницы по шоссе мчались бесконечной вереницей автомашины, сбегая вниз, к набережной, где полыхал заревом реклам веселый и шумный город.

В кафе наши добросердечные хозяева угощали нас длинными и тонкими итальянскими макаронами, которые называют спагетти, приправленными острым сыром; затем ели вареные морские рачки-креветки, очень вкусный салат из разных овощей, свежие апельсины. За ужином мы узнали, что Энрико вовсе не профессиональный художник, а любитель. Работает в городе на стройке жилых домов крановщиком. Сидит в кабине башенного крана, двигает разными рычагами, и его кран то подымает, то опускает огромные детали будущего дома. А вечерами, после работы, Энрико садится за мольберт и рисует море. Он маринист, то есть такой художник, который обычно изображает на своих картинах море. У нас на родине таким художником-маринистом был Айвазовский. В Феодосии, где он когда-то жил, есть музей его картин.

Энрико человек деятельный. В свободное время руководит клубом рабочих-художников Неаполя, Этот клуб и решил организовать международную выставку детского рисунка: «Мир глазами детей». Выставка открывается завтра вечером в помещении клуба художников.