Олег Главацкий - Крымский выбор

Мы приехали в Верховный Совет и по битым стеклам прошли в здание парламента через внутренний двор, где накануне пролилась кровь, еще валялись разбросанные шины и стояли фанерные щиты, которые играли роль заграждения. Здесь мы и увидели тех, кого позже назовут «вежливыми людьми».

Они действительно были вежливыми и предупредительными, и мы поверили и убедились, что единственная их цель — дать нам возможность работать и принять те решения, которые мы и собирались, и больше ничего. Ни с чем другим они к нам не обращались, ничего не требовали, а просто обеспечивали нам возможность работать и принимать решения, которые были нами намечены. Потому что накануне только беснующаяся толпа и угроза многочисленных человеческих жертв не позволили нам провести сессию. Наверное, если бы перед нами стояла задача провести пленарное заседание 26 февраля любой ценой, то, наверное, мы бы это сделали — люди для кворума были, особенно если посчитать тех депутатов, которые не смогли попасть в здание, но находились рядом и звонили, сообщая об этом. Но, во-первых, какую цену пришлось бы за это заплатить, а во-вторых, мы все же старались выдерживать легитимность, хотя сессию можно было бы провести и не в сессионном зале, а собраться в другом месте. Однако мы стремились следовать строго в соответствии с нашим регламентом, законами и т. д., хотя для всех остальных никакие законы на тот момент не действовали. Вот это я и имел в виду, когда говорил, что Крым должен был пройти свою часть пути… Это и была суть произошедшего в тот день.

Петр Запорожец:

— Прибыв после телефонного звонка о захвате неизвестными людьми здания Верховного Совета 27 февраля в 5 утра в Главк МВД на улице Кирова, мы отдавали себе отчет, что не все депутаты готовы участвовать в решении возникшей проблемы. Да и руководство милиции, как мне показалось, выглядело растерянным. Хотя к ним еще до этого поступали сигналы о том, что на полуостров в каждом поезде прибывают молодые люди спортивного телосложения, с характерным западноукраинским акцентом, не похожие на туристов. И мы предполагали, что в Крым проникают экстремисты, чтобы устраивать здесь бесчинства и дестабилизировать обстановку с целью оправдания ввода в республику украинских войск. На эту тему мы неоднократно беседовали в составе Президиума и обсуждали, какие меры надо принимать для обороны. Так мы пришли к выводу о необходимости создания добровольных дружин, которые поручили курировать Сергею Доничу, тогда занимавшему пост первого зампреда Верховного Совета Крыма. Была поставлена задача сформировать несколько отрядов, чтобы контролировать вокзал, аэропорт, поставить дозоры в Армянске и на Чонгаре. И все это воспринимали в принципе нормально, за исключением членов правительства Анатолия Могилева, которые отказывались для защиты Крыма предпринимать какие-либо меры, в том числе общественно-политические, без команды сверху, от президента. Хотя я лично ездил в аэропорт, встречался с диспетчерами и просил: если они увидят, что прибывают транспортные самолеты с целью дестабилизации обстановки — закрыть небо над Крымом.

Тем временем Анатолий Могилев и его заместитель Павел Бурлаков, которые тоже прибыли в милицейский Главк, пытались дать понять депутатам, что сами «разрулят ситуацию» и без них. Однако по Конституции Верховный Совет имел определенные полномочия в таких случаях, и поэтому мы не могли просто так отдать инициативу исполнительной власти, тем более зная кланов ость этих ребят: они представляли донецкую команду, державшую на тот момент власть в Киеве, а команда эта, к сожалению, в трудный момент дрогнула и не стала принимать никаких решений. Поэтому нам ничего не оставалось, кроме как надеяться только на себя и свои силы.

В здание крымского парламента мы, члены Президиума, вошли беспрепятственно, познакомились с ребятами, которые там находились, и увидели, что никаких негативных намерений у них нет. Более того, когда нам предложили сдать на проходной мобильные телефоны, один из двух своих аппаратов я оставил у себя, сказал: «Это — мой личный, и я его не отдам!» — и никто этому не препятствовал. А люди, которые находились в здании, явно обладали о каждом из нас информацией. Например, один из них обратился ко мне, бывшему военному, по званию: «Товарищ полковник!»

Кстати, потом несколько телефонов нам вернули, чтобы мы могли обзванивать депутатов и приглашать их на сессию. А со стороны правительства, например того же Бурлакова, этому началось противодействие: параллельно крымских парламентариев с периферии стали вызывать в Совет министров от имени Могилева и вести с ними какие-то бессмысленные беседы, лишь бы они не попали на пленарное заседание, а от других по надуманным поводам требовали прибыть в офис Партии регионов на улице Шполянской, где в аппарате работали преимущественно «донецкие товарищи». Некоторые депутаты — шесть человек — приехали в Верховный Совет без карточек, и мне, как председателю комиссии по электронному голосованию, пришлось вскрывать дополнительный комплект и выдать им дубликаты по актам при свидетелях и с подписями всех членов комиссии. И что бы потом ни говорили о законности снятия с должности Анатолия Могилева, то я утверждаю и знаю на 100 %, что согласие на это от президента Украины было получено.