Что стало бы с германской промышленностью, если бы она в начале 70-х, а также во второй половине 90-х годов не нашла столько «свободных рук», готовых к её услугам, — целых рабочих армий, которые она смогла бросить на постройку железных дорог, в новые каменноугольные копи, железные рудники и т. д.? Но эта резервная армия не только делает возможным внезапное расширение капитала, — она давит и на заработную плату. Она едва ли поглощается сполна даже и во время самого цветущего состояния промышленности. Вследствие этого заработная плата даже и во время наивысшего расцвета промышленности не подымается выше определённого уровня.
То, что кажется повышением и понижением количества населения, есть на самом деле лишь отражение периодического расширения и сокращения капитала. Если мальтузианцы требуют от рабочих, чтобы они размножались лишь в той мере, в какой могут найти себе занятие, то это означает, следовательно, что рабочие должны сообразовать свою численность с изменчивыми потребностями капитала.
Мальтузианство основано на смешении изменчивых производственных потребностей капитала с производительной силой наличных средств производства. Это смешение всегда было нелепо, но особенно ясно это стало в последние два десятилетия. Земледельческие округа Европы страдают всё это время от перенаселения, порождённого избытком средств существования, конкуренцией американского, индийского и австралийского хлеба и мяса!
Однако, как бы нелепо ни звучали требования мальтузианства, они лишь отражают то положение, в каком рабочий находится в настоящее время по отношению к капиталу. Он — лишь придаток капитала. В процессе производства не он применяет средства производства, а они применяют его. Но и вне работы, как мы видели, он принадлежит капиталу. Когда он потребляет, когда он поддерживает своё существование и производит потомство, он обязан это делать так, как того требуют интересы капитала. Рабочий находится под ярмом своего собственного продукта: он служит ему не только своей рабочей силой, но и всею жизнедеятельностью своего человеческого существа. [30]
Глава шестая
Заря капиталистического способа производства
Мы видели в предыдущих главах, как капитал постоянно вновь и вновь воссоздаёт предварительные условия своего собственного существования. Но ясно, что капитал не мог сложиться в своей классической форме, пока эти предварительные условия не достигли известной степени развития.
Какие же обстоятельства вызвали их появление? На этот вопрос мы ещё не дали ответа. Когда мы исследовали превращение денег в капитал, то исходили из того предположения, что, с одной стороны, во владении частных лиц оказались крупные денежные суммы, а с другой — на рынке стала продаваться рабочая сила как товар. Как рабочая сила стала товаром и как скопились эти денежные суммы, этого мы ещё не рассматривали.
Нам остаётся ещё сказать наиболее существенное по этому вопросу.
Накопление капитала означает воссоздание предварительных условий его существования. Первоначальное же возникновение этих предварительных условий, предшествовавшее развитию капитала, Маркс называет первоначальным накоплением .
На вопрос о происхождении капитала экономисты дают нам тот ответ, который у них всегда наготове, если они не знают или не хотят знать, как развивался этот процесс в действительности: они выдвигают робинзонаду . Последняя даёт им двойную выгоду, так как для её измышления не требуется никаких предварительных знаний, а кроме того, её всегда можно построить так, чтобы она доказывала всё, что желательно доказать.
Те робинзонады, которые пытаются объяснить происхождение капитала и привести его в согласие с ходячими правовыми представлениями, принадлежат к числу самых пошлых выдумок этого сорта. От рассказов, помещаемых в детских букварях, они отличаются лишь тем, что гораздо скучнее их. [31]Это всё та же старая история об энергичном, прилежном и умеренном работнике, который стал капиталистом, и о бездельниках, легкомысленно прокучивавших всё своё достояние и в наказание за это осуждённых на веки веков со всем своим потомством в поте лица своего работать на добродетельного и его потомство.
В совершенно ином свете представится нам первоначальное накопление, если мы познакомимся с историей Европы начиная с XIV века. История эта имеет две стороны, но только об одной из них поведали народу либеральные историки.
Читать дальше