Разделение религиозных объединений на религиозные группы и религиозные организации является одним из краеугольных положений нового закона, вызвавшем в процессе принятия и продолжающим вызывать сегодня немало упреков и споров. Ограничением правоспособности религиозных групп проводится черта между теми религиями, которые смогут выполнять свои функции в крупных масштабах, охватывая отдельные регионы и страну в целом, и теми из них, которые будут способны исповедывать и распространять веру в пределах небольших территорий, возможно, лишь на местном уровне. Формально- юридическими основаниями для создания религиозной организации выступают качественный и количественный состав ее участников — не менее десяти граждан Российской Федерации, объединенных в религиозную группу, а также более чем пятнадцатилетняя продолжительность религиозной деятельности на данной территории, подтвержденная органами местного самоуправления (п.1 ст.9). Следует отметить, что стоящий за юридической формулой, содержательный критерий выделения двух организационно-правовых форм религиозных объединений обусловлен в конечном итоге интересами главенства в обществе традиционных ценностей. Понятно, что пятнадцатилетний барьер оседлости смогут пройти далеко не все религиозные объединения, а лишь те из них, которые осуществляют деятельность на территории России с "доперестроечных" времен, когда государство проводило политику атеизма и в силу необходимости могло считаться лишь с наиболее крупными, "историческими" конфессиями — православием, мусульманством, иудаизмом, буддизмом и некоторыми другим.
Обращение к культурным ценностям и особое отношение государства к традиционным религиям, в особенности по сравнению с предшествующим советским периодом насаждения атеизма, должны расцениваться положительно. В отличие от предыдущего нормативно-правового акта, Закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" предусматривает определенные преимущества для конфессий в сфере образовательной, благотворительной и культурно-просветительской деятельности. Вызывает также одобрение и то, что государство не пошло по пути прямого узаконения возрождающихся теократических тенденций, что неоднократно предлагалось некоторыми политиками и представителями православного клира и ни одной из религий не придается статус государственной. Однако в то же время, в обсуждаемом законе государство не проявило последовательности в утверждении и развитии установленного Конституцией принципа главенства прав и свобод человека и гражданина. Оно пошло по пути "наименьшего сопротивления" и закрепило фактически сложившуюся на данный момент в России модель государственно- церковных отношений. После долгого периода притеснения роль религии в нашей стране заметно возросла. Наиболее ощутимо и динамично пробуждение религиозной активности проявилось в среде традиционных для России конфессий. Постепенно они стали занимать привычные, формировавшиеся на протяжении столетий, социальные страты и восстанавливать утраченное влияние в родных культурно- исторических ландшафтах. Вместе с тем, новые методы и способы религиозной деятельности, адекватные современному уровню развития общества, ими выработаны не были. В советское время об этом даже не приходилось помышлять, а постсоветский период для формирования стратегии в отношениях с государством оказался мал. Поэтому на практике во взаимодействии духовной и светской властей наметились давние, традиционные отношения, уподобившиеся в отдельных проявлениях (в мусульманстве и буддизме на уровне регионов, а в православии на уровне федерации) теократическим образцам. После непродолжительных и малоэффективных поисков приемлемых моделей взаимоотношений с конфессиями государство остановилось на традиционных моделях, с учетом, разумеется, некоторых поправок на современное развитие общества. Превращение православной, а также других традиционных для России конфессий по сути в государственные антиконституционно. Оно неминуемо приведет, а точнее уже приводит, к нарушению основных прав и свобод человека и гражданина и в первую очередь — свободы совести и вероисповедания, которые существенно ограничиваются у представителей нетрадиционных религий. Думается, что православной церкви следует укрепляться не в политических структурах, а в гражданском обществе, занимаясь духовно-нравственным воспитанием населения. Пути влияния церковной власти на общество должны проходить не через политику, а непосредственно через народ, через души людей. Стоящая перед православием задача оцерковления жизни должна быть реализована не внешним, принудительным способом, а внутренним, свободным выбором каждого верующего. Преодоление соблазна стать православным государством — серьезное испытание для новой российской государственности и возродившейся православной церкви. Остается надеяться, что выбор в данном отношении государство и церковь сделают правильный.
Читать дальше