Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль): Газета "Своими Именами" №19 от 28.12.2010

Но нашим стражам порядка этот факт оказался неизвестен, и потому Валентине Махотиной пришлось три часа потратить на написание удовлетворившей полицейских объяснительной.

Как стало известно поздним вечером, административный суд города Караганды приговорил Андрея Цуканова к семи суткам заключения за мелкое хулиганство. Прямо из здания суда молодого коммуниста доставили на место отбытия наказания. А вот куда был доставлен после суда Александр Бондаренко, неизвестно даже его супруге. Коммунист словно в воду канул.

В то же время власти приступили к демонтажу памятника Ленину. Как утверждают очевидцы, гранитному вождю уже отпилили голову… Символично, не правда ли?

Вечером стал известен шокирующий факт – карагандинский коммунист Бондаренко, вышедший с акцией протеста против демонтажа памятника Ленину, находится в психоневрологическом диспансере.

Напомним, предтечей данных событий было решение карагандинских властей перенести гранитный памятник Ленину, с 1975 года украшавший собой одну из центральных площадей города, на периферию. Узнав об этом, коммунисты шахтерской столицы – Александр Бондаренко и Андрей Цуканов – вышли с акциями протеста. В результате, как и следовало ожидать, оба активиста оказались в полицейском участке, откуда их должны были препроводить в суд.

Вечером понедельника стало известно, что по решению суда Андрей Цуканов доставлен в спецприемник для отбытия наказания (7 суток ареста). О судьбе Александра Бондаренко ничего не было известно.

Во вторник утром нам сообщили, что Александр Федорович также находится в спецприемнике. Во второй половине дня вместе с председателем карагандинского оргкомитета по созданию народной партии «Алга!» Валентиной Махотиной я отправилась в спецприемник, чтобы узнать о состоянии коммунистов и, возможно, передать им хотя бы средства личной гигиены. На месте, к нашему удивлению, выяснилось, что в спецприемнике находится только Андрей Цуканов.

Подошедшая сюда же с «передачей» супруга Александра Бондаренко предположила, что ее муж может находиться в «психушке».

- Наверное, его на 32-й квартал упекли, - расстроенно сказала Лариса Григорьевна. – Такое уже было…

Оставив сотрудникам спецприемника пакет с «передачей» для Андрея Цуканова, мы поехали на 32-й квартал, в психоневрологический диспансер.

Врачи приемного покоя, посмотрев записи, сразу подтвердили: «Да, Александр Бондаренко был доставлен сюда вчера и находится в «шестерочке» - шестом отделении».

В отделение нас с Ларисой Григорьевной пустили на удивление легко, потребовав лишь, чтобы мы надели бахилы. Александр Федорович уже ждал нас в маленькой комнатке свиданий. Игнорируя «передачу», которую ему вручила жена, он стал торопливо рассказывать о том, как оказался здесь.

- Вы же видели, как меня заталкивали в двери дежурной комнаты полицейского участка, - обращаясь ко мне, говорил Александр Бондаренко. – Я потом только понял, что это была провокация. Они применили ко мне силу, чтобы я среагировал – проявил агрессивность. И я «купился» на их уловку.

По словам коммуниста, существует некая инструкция, согласно которой высокие полицейские чины в случае неадекватного поведения задержанных могут потребовать их принудительного освидетельствования на предмет психического здоровья. Этим-то положением и воспользовались полицейские Центрального ОП. Без суда и следствия Александра Федоровича отвезли на 32-й квартал…

- Сколько меня тут продержат, не знаю, - поделился Александр Федорович. – Вообще сначала говорили, что освидетельствование может длиться не более 48 часов, а сейчас уже говорят, что до недели.

- Тебе ничего не кололи? – встревоженно спросила Лариса Григорьевна.

Александр Федорович ответил отрицательно.

- Никаких лекарств мне не дают. Только беседуют, беседуют. Лезут в душу так, что уже надоело!

Слушая нашу беседу, персонал медицинского учреждения вдруг стал допытываться, кем я прихожусь их пациенту, и требовать, чтобы я покинула комнату свиданий.

- Здесь могут быть только родственники! – решительно сказали мне. – А вы – журналист!

- А если я – родственница, но работаю журналистом? – удивилась я. – Мне работу менять?

Препирательство прекратила Лариса Григорьевна, сказав, что я прихожусь им дальней родственницей. Только после этого медперсонал оставил нас в покое и Александр Федорович смог продолжить рассказ.

- Я думаю, власти не хотят суда надо мной, - высказал предположение коммунист. – Полицейские же мне так и заявляли в ДВД: «Кто вам сказал, что суд будет?». Им проще объявить меня душевнобольным.