Михаил Ракитин - Избранные лекции по психиатрии

Совершенно другой стереотип развития нарушения социальных контактов мы наблюдаем при злокачественных формах шизофрении. Во-первых, он носит нуклеарный характер, во-вторых — чаще всего предшествует манифестации психоза. В один из пубертатных кризов, чаще — в третьем, больные начинают отторгать от себя наиболее близких людей — мать, отца. Уход из дома, бродяжничество нередко являются результатом этого процесса. Раньше — это были хиппи, ныне больные уходят на улицу, рвут связи с приятелями и друзьями и нередко попадают в делинквентные, а то и в антисоциальные компании. Делинквентные компании способствуют злоупотреблению алкоголем, наркотиками, ранними сексуальными связями и т. п.

Иной раз наркомания, в широком смысле этого слова, становится одним из первых признаков начинающегося процесса. Больные по инициативе родных ставятся на наркологический учёт, безуспешно лечатся. Что интересно, в зависимости от ведущей симптоматики пациенты выбирают наиболее подходящий для них наркотик. Одни, борясь с нарастающим падением энергетического потенциала, употребляют стимулирующие наркотики; другие, испытывая дискомфорт и тревогу, — транквилизирующие. Усилия родственников в борьбе с наркотизацией пациентов приводит к ещё большему отчуждению их от семьи. Только появление «позитивной» симптоматики: псевдогаллюциноза, бреда и т. п. с манифестом психоза, указывает на необходимость обращения за помощью к психиатру. Некоторые больные доходят до крайней степени нарушения социальных контактов и оказываются в среде бомжей.

В мягкой форме этот признак может наблюдаться и у практически здоровых людей. Это так называемая аллиенация (одиночество в большом городе, в толпе); это и отторжение родственников по психологическим причинам (незаслуженные обиды, уходы в монастыри и т. д.) Значит и этот признак обязателен, но недостаточен.

Впрочем, возможен и так называемый «аутизм наизнанку». Больные демонстрируют огромное количество социальных контактов, однако эти контакты носят чисто формальный или сугубо утилитарный характер. Истинных привязанностей у подобных пациентов нет, но чтобы выявить этот признак, надо тщательно собирать объективные анамнестические сведения.

Ещё один признак, требующий освещения, — изменение преморбидного характера больного. Вновь мы видим дихотомию. Так при вялотекущем процессе обостряются характерологические особенности личности; а при злокачественных формах наблюдаются непредсказуемые мутационные изменения характера.

Вялотекущие шизофрении демонстрируют постепенное, как бы исподволь, обострение характерологических черт с началом манифеста психоза. Бережливый человек постепенно становится скрягой; щедрый — мотом; раздражительный — эксплозивным; стеснительный — мнительным и неуверенным. Перечисление характерологических черт можно продолжать бесконечно. Такую же картину мы видели и при утрате ситуационного контроля в рамках органического психосиндрома. Отличительным признаком первого от второго, наверное, надо назвать появление совершенно не связанных генетически с основной структурой личности характерологических черт. Например, нарастает астеническая сенсетивность и одновременно появляется, брутальная эксплозивность или усиливается мнительность, неуверенность в себе, стеснительность психастеника и тут же возникают грубые эгоистические тенденции. Подобных примеров можно привести массу.

Совсем по-другому меняется характер больных в рамках злокачественных форм шизофрении. Обычно изменение личности не связано с манифестом психоза, но приурочивается ко второму или чаще к третьему пубертатному кризам. Характер меняется практически мгновенно, мутационно. Родственники нередко говорят, что дома появился «чужой человек», сохраняющий лишь внешнюю фотографическую схожесть с прежним. Предвидеть, как изменится характер больного невозможно, мы констатируем это постфактум. Так как от пубертатного криза до манифестации психоза проходит иной раз достаточно много времени, родственники успевают привыкнуть к новым чертам характера пациента и во время манифестации психоза врачу говорят, что характер больного будто бы не изменился. Сами больные тоже не чувствуют изменений в своем характере. Чтобы выявить этот признак следует тщательно собирать объективные данные, акцентируя внимание на пубертатных кризах.

Схожие изменения характера достаточно часто наблюдаются в рамкам патологического пубертатного криза. Отличить их от процессуальных изменений можно по нескольким признакам. Так взрослые, вспоминая себя в период пубертатного криза, отмечают, что были «противными», но постепенно выправились. Подростки же — при психотерапевтическом контакте осознают и признают неправильность своего поведения, вполне искренне стремятся «исправиться» с тем, чтобы на следующий день упрямство, негативизм, раздражительность вновь взяли верх, не смотря на все благие пожелания.