Ирина Галинская: Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях

Э.К. Райт (57) видит в «Театральном романе» комбинацию плохо склеенных комических эпизодов, которые далеки от реальной действительности и не имеют определенной цели, хотя и признает роман достойным предшественником «Мастера и Маргариты». Н. Натов находит в этом романе лишь «драму человека, который не получил признания и чья мечта посвятить всю жизнь театру рухнула, так и не осуществившись» (36, с. 47).

Несколько слов о рецепции драматургии М.А. Булгакова в англоязычной критике. Наиболее интересны трактовки «Батума», тогда как «Дни Турбиных», «Бег», «Зойкина квартира», «Последние дни (Пушкин)» и другие пьесы оцениваются весьма традиционно (1;30; 33; 44; 52; 57). Что же касается «Батума», то Э.Проффер, в частности, объясняет появление этой темы тем, что «Булгакова вообще интересовали тираны, а Сталин был не кем иным, как булгаковским Людовиком XIV и Николаем I в одном лице». Но ведь нельзя надеяться, что в то время писатель «мог бы написать честную пьесу о тиране в облике молодого революционера» (44, с. 516).

Читатель настоящего обзора, возможно, задается вопросом, почему мы отказались от определения «достоверности» либо «недостоверности» тех или иных интерпретаций произведений М.А. Булгакова или отдельных их эпизодов. Позиция эта избрана сознательно. Дело в том, что интерпретация произведения литературы зачастую является оригинальным текстом, к которому целиком и полностью подходит изречение средневековых схоластиков «de gustibus et coloribus non est disputandum» (о вкусах и цветах не спорят). Иными словами, истолкование шедевра словесного художественного творчества (в целом или его частностей) — это сочинение на предложенную тему, отражающее внутренний мир интерпретатора.

И еще вопрос: «Какой из представленных выше двух подходов в рассмотрении художественного произведения — социально-политический или философско-эстетический — предпочтительнее, плодотворнее?» Ответ позаимствуем у М.М. Бахтина, который писал, что овеществление, т. е. освещение текста не другими текстами. а внетекстовой вещной действительностью, неизбежно приводит к исчезновению бесконечности и бездонности значения. Раскрыть же, прокомментировать и углубить смысл можно лишь при помощи других смыслов (т. е. посредством философско-художественной интерпретации), отчего истолкование символических структур уходит в бесконечность символических значений. [109] Бахтин М.М. К методологии литературоведения // Контекст, 1974. — М., 1975. — С. 207, 209.

1. Amory M. Inland story // Spectator. — L., 1982. — Vol.249, N 8041. — P. 27–28.

2. A pictorial biography of Mikhail Bulgakov / Ed. by Proffer E. — Ann Arbor, 1984. — 150 p.

3. Barratt A. Apocalypse or revelation?: Man and history in Bulgakov’s «Belaya gvardia» // New Zealand Slavonic j. — Wellington, 1985. — N 1. — P. 105–132.

4. Barratt A. Between two worlds: A crit. introd. to «The Master and Margarita». — Oxford, 1987. — VIII, 347 p.

5. Beatie B.A., Powell Ph.W. Story and symbol: Notes toward a structural analysis of Bulgakov’s «The Master and Margarita» // Russ. lit. triquart. — Ann Arbor, 1978.— N 15. —P.219–238.

6. Beatie B.A., Powell Ph.W. Bulgakov, Dante and relativity // Canad.-Amer. Slavic studies. — Montreal, 1981. — Vol. 15, N 2/3. — P. 250–270.

7. Beaujour E. The uses of witches in Fedin and Bulgakov // Slavic rev. Stanford, 1974. — Vol.33, N 4. — P. 695–707.

8. Bethea D.M. The shape of Apocalypse in modern Russian fiction. — Princeton (N.J.), 1989. — XIX,307 p.

9. Bethea D.M. History as hippodrome: The apocalyptic horse and rider in «The Master and Margarita» // Russ. rev. — Stanford, 1982. — Vol. 41, N 4. — P. 373–399.

10. Blake P. A bargain with the Devil // New York Times book rev. — 1967. — Oct. 22. — P. 1, 71.

11. Burgin D. Bulgakov’s early tragedy of the scientist-creator: An interpretation of «The heart of a dog» // Slavic & East Europ. j. — Tucson, 1978. Vol. 22. — N 4. — P. 494–508.

12. Chambers T. Bulgakov’s Molieriana // Essays in poetics. — Keele, 1977. —Vol. 2. — P. 1–26.

13. Curtis J.A.E. Bulgakov’s last decade: The writer as hero. — Cambridge etc.,1987. — XI,256 p.

14. Doyle P. Bulgakov’s satirical view on revolution in «Rokovye iaitsa» and «Sobach’e serdtse» // Canad. Slavonic papers. — Toronto, 1978. — Vol. 20, N 4. — P. 467–482.

15. Edwards T.R.N. Three Russian writers and the irrational: Zamyatin, Pil’nyak, and Bulgakov // Cambridge etc., 1982. — 220 p.

16. Ericson-jr.E.E. The Satanic incarnation: Parody in Bulgakov’s «The Master and Margarita» // Russ.rev. — Stanford, 1974. — Vol. 33, N 1. — P. 20–36.

17. Fiene D. A comparison of the Soviet and «Possev» editions of «The Master and Margarita» with a note on interpretation of the novel // Canad.-Amer. Slavic studies. — Montreal, 1981. — Vol. 15, N 2/3. — P. 330–354.

18. Fiene D. A note on May eve, Good Friday, and the full Moon in Bulgakov’s «The Master and Margarita» // Slavonic & East Europ. j. — Tucson, 1984. — Vol. 28, N 1/3. — P. 533–537.

19. Fleming S. Bulgakov’s use of the fantastic and grotesque // New Zealand Slavonic j. — Wellington, 1977. — N 2. — P. 29–42.

20. Frank M. The mystery of the Master’s final destination // Canad.-Amer. Slavic studies. — Montreal, 1981. — Vol. 15, N 2/3. — P. 287–294.

21. Ginsburg V. Letter to the editor // New York Times book rev. — 1968. — Jan.14. — P. 36–37.

22. Glenny M. Mikhail Bulgakov // Survey. — L., 1967. — Vol. 65. — N10. — P. 3–14.

23. Glenny M.Existential thought in Bulgakov’s «The Master and Margarita» // Canad.-Amer. Slavic studies. j. — Vol. 15, N 2/3.—P.238–249.

24. Haber E.S. The mythic structure of Bulgakov’s «The Master and Margarita» // Russ rev. — Stanford, 1975. —Vol. 34, N 4. — P. 382–409.