Евгений Богат: Понимание

А жизнь? Великая жизнь?

Но в том-то и дело, что жизнь становится великой, когда нас окружают не тени, а образы людей. Но для этого воображения мало, нужна и любовь. Не та любовь, которую при всем желании не могла испытать учительница, написавшая мне неожиданное письмо к полюбившему ее человеку. Та не в нашей власти. Но в нашей власти любовь, имя которой человечность. И когда учительница пишет, что «могла бы что-то изменить», то имеет в виду именно человечность, при которой «невзаимность» не переходит в непонимание.

Понимая, мы не наносим нечаянных ударов, при понимании мы не раним невзначай, понимание оберегает и даже исцеляет. Понимание обладает врачующей силой и «развязывает», казалось бы, безысходные ситуации.

Недаром нам известно: бывает боль, на которую можно пожаловаться только матери. И может быть, полное понимание — это не что иное, как духовное материнство. А истинное понимание — именно полное. Потому что иногда неполное понимание ранит смертельнее, чем полное непонимание: рождается огромная неслыханная надежда и… рушится, а с нею рушится целый мир.

В сущности, «неожиданное письмо» — именно об этом.

Одна из героинь этой книги, библиотекарь из села Писцово Валентина Майорова, допускает, что через десять, двадцать лет ее письма будут интересны детям и внукам. Допустим и мы, что письма, вошедшие в это повествование, будут читать в… подумать страшно! — третьем тысячелетии, ведь осталось до него менее двадцати лет. Осталось с момента, когда пишутся эти строки, — восемнадцать. Возраст совершеннолетия. И вот новое поколение совершеннолетних — допустим это, как допускает В. Майорова, — будет читать сегодняшние наши диалоги и монологи. Мне кажется, что они чем-то дополнят восприятие и видение нашей сегодняшней действительности, которая станет к тому времени уже достоянием истории.

Конечно, во все века и эпохи жили на земле хорошие, интересные, честные люди. Но ощущение ценности этих качеств сегодня обострилось, как никогда, и соответственно углубилась потребность в делании добра, понимании, человечности, что, наверное, и имеет в виду В. Майорова, которая писала подруге: «…Мы еще живем. Мы неплохо живем…» При угасании человеческого духа этого не напишешь.

Это можно написать лишь в сознании полноты духовных сил — полноты, которая дается работой души, личности, общества, поколений.

О подобном феномене я выше уже писал.

Анатолий — второй муж Ольги.

Двоюродная сестра Ольги.

Нельзя не обратить внимание на то, что эта мысль Маркса встречается во многих письмах.