Александр Дюма: Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1

Барон впервые ощутил на глазах слезы и, подивившись своей чувствительности, не стал их скрывать. Филипп подал здоровую руку Бальзамо.

– Сударь! – обратился барон к Бальзамо. – Вы знаете мой адрес, знаете, как меня зовут. Прошу вас пройти в дом, где бы я мог поблагодарить вас за оказанную нам услугу.

– Я лишь исполнил долг, сударь, – отвечал Бальзамо. – И потом, вы в свое время оказали мне гостеприимство.

Поклонившись, он пошел прочь, не отвечая на приглашение барона зайти в дом.

Обернувшись, он прибавил:

– Прошу прощения, я забыл оставить вам точный адрес маркизы де Савиньи; она живет в своем особняке на улице Сент-Оноре, рядом с Фейан. Я вам сообщаю это на тот случай, если мадмуазель де Таверне сочтет своим долгом нанести ей визит.

В его объяснениях, во всех этих подробностях, в нагромождении доказательств Филипп, да и барон чувствовали любезность, глубоко их тронувшую.

– Сударь, – заметил барон, – моя дочь обязана вам жизнью.

– Я знаю это, сударь, я счастлив и горд этой мыслью, – сказал Бальзамо.

На этот раз Бальзамо в сопровождении Контуа, отказавшегося от вознаграждения Филиппа, сел в фиакр и уехал.

Почти в ту же секунду Андре открыла глаза, будто приходя в себя с отъездом Бальзамо.

Некоторое время она не могла говорить, ничего не слышала и поводила вокруг испуганными глазами.

– Боже мой! Боже мой! – прошептал Филипп. – Неужто Господь вернул нам ее только наполовину? Уж не сошла ли она с ума?

Казалось, Андре поняла его слова и покачала головой. Однако она по-прежнему не произносила ни слова и будто находилась во власти сильнейшего возбуждения.

Она стояла возле скамейки и указывала рукой в ту сторону, где исчез Бальзамо.

– Довольно! Этому должен когда-нибудь наступить конец. Помоги сестре войти в дом, Филипп.

Молодой человек подхватил Андре здоровой рукой. Другой рукой девушка оперлась на Николь. Андре двигалась, словно во сне. Так они вошли в дом и добрались до своего павильона.

Только здесь к ней вернулся дар речи.

– Филипп!.. Отец! – проговорила она.

– Она нас узнает, она нас узнает! – вскричал Филипп.

– Конечно, узнаю! Господи! Что же это было?

Андре закрыла глаза, но на сей раз не потому, что потеряла сознание, а засыпая спокойным сном.

Николь, оставшись наедине с Андре, раздела ее и уложила в постель.

Вернувшись к себе, Филипп увидел врача: предупредительный Ла Бри сбегал за ним, как только нашлась Андре.

Доктор осмотрел руку Филиппа. Перелома не было, рука была только вывихнута. Доктор сильно надавил на руку и вернул плечо в первоначальное положение.

Беспокоясь за сестру, Филипп пригласил врача к постели Андре.

Доктор пощупал у девушки пульс, послушал ее и улыбнулся.

– Ваша сестра спит спокойно и безмятежно, как ребенок, – сказал он. – Пусть она спит, шевалье, ей ничего больше не нужно.

А барон, едва убедившись в том, что его дети живы, заснул крепким сном.

Давайте еще раз перенесемся в дом на улице Платриер, куда де Сартин посылал своего агента. Мы увидим там утром 31 мая Жильбера, лежащего на матрасе в комнате Терезы, а вокруг него – Терезу, Руссо и их многочисленных соседей, с ужасом наблюдающих за тем, каковы могут быть последствия большого праздника, от которого еще не оправился Париж.

Бледный, окровавленный Жильбер открыл глаза. Едва придя в себя, он приподнялся и попытался оглядеться, полагая, что все еще находится на площади Людовика XV.

Тревога сменилась на его лице радостью. Затем грусть опять затмила радость.

– Вам больно. Друг мой? – спросил Руссо, ласково взяв его за руку.

– Кому я обязан спасением? – проговорил Жильбер. – Кто вспомнил обо мне, одиноком страннике в этом мире?

– Вас спасло то, что вы были еще живы. О вас вспомнил Тот, кто думает о всех нас.

– Все-таки это неосторожно – разгуливать в такой толпе, – проворчала Тереза.

– Да, да, неосторожно, – хором стали поддакивать соседки.

– Как можно быть неосторожным там, где не ожидаешь опасности? А как можно предвидеть опасность, отправляясь поглазеть на фейерверк? Если в этом случае угрожает опасность, это не значит, что человек неосторожен, это говорит о том, что он несчастен. Вот мы рассуждаем об этом, а разве мы не поступили бы так же?

Жильбер огляделся и, заметив, что он лежит в комнате Руссо, хотел было заговорить.

Но в эту минуту кровь пошла у него горлом и носом, и он потерял сознание.

Руссо был предупрежден хирургом с площади Людовика XV, поэтому нисколько не растерялся. Он ожидал такого исхода, и сейчас уложил больного на голый матрас без простыней.