Пантелеймон Кулиш - Отпадение Малороссии от Польши. Том 1

Это уведомление было не что иное, как прокламация, вооружавшая войсковую чернь против старшины и вызывавшая ее из Украины за Пороги. В виду апокрифических прокламаций, принятых у нас за аутентичные, и в виду невозможности положения, какое дают у нас казакам в истории Малороссии, мы этот документ, писанный казаками к казакам на польском языке, прочтем с особенным вниманием. Из него видно, каким тоном надобно было павлюковцам говорить с людьми невежественными и чем возможно было подвинуть на первый революционный шаг покорную правительству массу. Он перебирает все чувствительные струны в казацких сердцах; но между этими струнами не оказывается в нем ни приверженности к церкви, ни патриотизма, которыми отличаются казаки, изображенные нашею историографиею.

...............«Услыхав о таком бесславии войсковой арматы» (писали павлюковцы), «что она не имеет уже места на влости, мы этим очень огорчились, и нашлись вынужденными выйти из Запорожья, чтобы взять ее к себе. Причем, по милости Божией, не сделано нами никакого насилия ни товарищам нашим, казакам, ни панам-урядникам. Никого нигде не росквиливши (не доведя до вопля), мы взяли армату, как собственные клейноты и скарбы. Теперь — хвалим Бога и его святую милость — войсковая армата поставлена на обычном месте, в котором она явилась во времена славной памяти предков казацких, старинных добрых молодцов Запорожского войска. Каковые казацкие предки, старинные добрые молодцы, стояли за нее грудью и проливали кровь в разнообразной службе королям, милостивым панам своим, и всей Речи Посполитой. Выходя из Запорожья с арматою, для славы королей, милостивых панов своих, казаки, под их предводительством, добывали славу и корысть Запорожскому войску и никогда не лежали на влости, никакой кривды не делали подданным его королевской милости, равно как и в имениях шляхетских; а побывавши где-нибудь на королевской службе и получив за свои заслуги кровавые жолды, обыкновенно ставили армату на Запорожье. И этак было хорошо; этак не надобно было им обращаться с плачем и жалобами к его королевской милости и Речи Посполитой, и к панам урядникам украинным. До сих пор много есть в Запорожском войске старинных добрых молодцов, которые помнят, как водилось прежде.

Но теперь (продолжают павлюковцы) один только Бог Святый может знать, что в этом войске делается. Казацкие старшие — да благословит их Бог — не оглядываются на предков и не соревнуют тем панам-гетманам войска его королевской милости Запорожского, которые подвизались для доброй славы с арматою и клейнотами войсковыми, — тем гетманам, которые постоянно пребывали с войском на Запорожье. Вместо того, лет несколько тому назад, поместивши армату и войсковый скарб на влости, не могли почему-то идти за Пороги. Точно медведя из лоз, так трудно было сорвать коньми армату обратно на обычные места, где и кони бывали не нужны. Бог Милосердый ведает, что это такое. Видно, отяжелела и, по причине великой тяжести, не имела места на влости. Поставили было армату в Корсуни, так паны жолнеры выгоняли, а в Киев и в Белую Церковь, откуда получала она содержание, нечего было и думать. Неужели вы забыли Куруковскую коммиссию, а равно и то, что по Киев и Белую Церковь паны-жолнеры не должны были ступить и ногою по сю сторону? [49] Ничего подобного нет в Куруковских пунктах. Потом они изменили данную им присягу, и дали нам на содержание войсковой арматы только Черкассы, Чигирин и Крылов [50] Такой же вымысел. , где уже и людей нет, с которых бы армата могла иметь содержание. Но и оттуда паны урядники повыгоняли нас. Не обвиняйте же нас за то, что мы, взявши армату, поставили ее на обычном месте. Сами вы должны согласиться с нами, что пока армата стояла на влости, то и выписи многократно бывали, за то что паны-урядники клеветали на нас перед его королевскою милостью. По этой причине перестали нас уважать и повыгоняли наших товарищей из шляхетских имений, а заслуженных казаков грабили и повернули под свои права, и вновь ограбили».

Оставляя таким образом в стороне все вопросы малорусской общественности, чуждые казакам по существу дела, представляя Куруковскую коммиссию в превратном виде, говоря небывальщину о казацких правах и сосредоточивая внимание массы на обидах от старшины и местных властей во вкусе простонародного многословия, павлюковский универсал переходит к прямому вооружению войсковой черни против старшины.

«Все это сталось потому, что наши старшие в панских имениях на влости брали частые и нестерпимые стации, и обращали в свою корысть. Вот за что наших товарищей повыгоняли из шляхетских имений и имущества их пограбили. Ибо паны-урядники, хотя бы провинился и не товарищ наш, тотчас клеветали пану коронному гетману на все войско, а пан коронный гетман доносил его королевской милости, и от того войско наше подвергалось безвинно немилости и неудовольствию короля, нашего пана; от того и заслуженный жолд не доходил до нашего войска. Поэтому было бы гораздо лучше, когда бы казаки составляли одну компанию, одно войско, и у них был бы один старший, а не два. Жили бы мы там заодно, при войсковом скарбе, как брат с братом, в страхе Божием и в добродетели и в вере, один другого почитая, как делали наши предки, не давая своим врагам радоваться и топча их под ноги.