Борис АКУНИН: Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период (6")

В речи русославян, живших в разных областях и исторически относившихся к разным племенам, наверняка и раньше существовали диалектальные особенности, но в монгольские времена эти различия усугубились и в конце концов привели к образованию трех разных языков: русского, украинского и белорусского. Лингвистическое обособление, впрочем, завершится только в семнадцатом веке, однако уже в середине пятнадцатого великорусское общество по своей структуре сильно отличалось от малороссийского, и оба далеко ушли от древнерусской основы.

Теперь в социальном смысле московское государство (скоро это словосочетание станет синонимом «русского государства») представляло собой жесткую пирамиду, вершиной которой являлся один-единственный человек – великий князь. В Древней Руси власть принадлежала всему княжескому роду, где великий князь считался «старшим братом», первым среди равных. Отныне же его начинают именовать «отцом», власть его приближается к абсолютной, он становится самодержцем. Это наследственный монарх, чьи поступки не ограничены ни единым для всех законом, ни каким-либо представительным органом и определяются лишь политической целесообразностью, инстинктом самосохранения, да собственной прихотью.

Централизация власти, со временем развившаяся до уровня абсолютизма, с одной стороны, произошла под влиянием монгольской модели государственного управления; с другой стороны, эта трансформация была продиктована реалиями русской политической и экономической жизни. Лишь единовластие могло вывести страну из периода раздробленности и гражданских войн.

В монгольскую эпоху совершенно изменились матримониальные обычаи русских князей. Во времена могущества Киева брачные союзы с другими европейскими династиями были для Руси обычным делом – например, Ярослав Мудрый выдал всех своих дочерей за иноземных принцев. Позднее, в период раздробленности, когда привлекательность русских женихов и невест поблекла и появилось дополнительное осложнение из-за разделения церквей, Рюриковичи стали жениться между собой либо родниться с ближайшими соседями: восточные князья – с половецкими ханами, западные – с польскими и венгерскими монархами.

Когда же восточная Русь стала монгольской провинцией, самой выгодной партией для князей считался брак с ордынской царевной, что означало повышение статуса, давало защиту от соперников и помогало обзавестись покровителями в ханской ставке.

Часто роднились с литовскими князьями, многие из которых были, собственно, такими же русскими по крови. Но поскольку политический масштаб каждого русского князя очень сузился, самым распространенным явлением были браки с непосредственными соседями.

В удельный период, когда для правителя важнее всего было сохранить внутреннее единство своего небольшого государства, великие князья охотно вступали в семейные союзы с собственными вассалами – удельными князьями и даже боярами, от поддержки которых всецело зависели.

Редкий случай «экспортного» брака – уже поминавшееся замужество княжны Анны, дочери Василия Темного, с греческим царевичем и будущим императором Иоанном Палеологом. Однако в этой свадьбе престижности было больше, чем выгоды, поскольку Византия давно уже ослабела и обеднела, а Москва слыла сильной и богатой.

Впрочем, зажиточность московских государей была весьма относительна – очевидно, они казались богатеями по сравнению с другими князьями. За время оккупации и несвободы Русь и ее правители сильно обнищали.

Составить представление о размерах личного имущества великих князей можно по их завещаниям, в которых перечислено всё хоть сколько-то ценное, вплоть до одежды.

Например, знаменитый скопидомством Иван Калита оставил после себя двенадцать золотых цепей, девять дорогих поясов, девять золотых сосудов, десять серебряных блюд, четыре «чума» и «чумка» (кубки, бокалы) и какую-то специально названную «коробочку» (вероятно, шкатулку). Вот и все сокровища.

Его обедневший сын Иван владел уже только пятью цепями, четырьмя поясами да всякой мелкой чепухой, среди которой поминается даже «стакан цареградский».

Великого князя окружала высшая аристократия – бояре. Это были старшие сановники, входившие в думу, ближний совет при монархе. Все бояре являлись крупными землевладельцами, а некоторым принадлежали целые волости и города.

Знатнейшие из бояр носили княжеский титул, который, однако, больше не означал владетельного статуса. Эти «служилые» князья по своему происхождению делились на три группы: бывшие «удельные» Рюриковичи, переехавшие из литовских краев Гедиминовичи и Чингизиды из числа татарских царевичей, поступивших на московскую службу.