Иосиф Брашинский: В ПОИСКАХ СКИФСКИХ СОКРОВИЩ

Как мы уже говорили, в 1969 г. была исследована лишь северная половина Гаймановой могилы. Центральное погребение не было там открыто. Южная половина кургана продолжала хранить свои тайны. Глубокой осенью археологи уезжали в Киев с неожиданно богатой добычей. Кто знает, что ожидало их впереди? Блестящие находки из тайника боковой гробницы вдохновляли, они вселяли радужные надежды.

Зима ушла на обработку результатов проделанной работы и подготовку экспедиции к новому сезону. С нетерпением ждали выезда в поле…

Весной 1970 г. приступили к снятию южной половины насыпи. Все глубже и глубже в грунт вгрызались мощные механизмы, метр за метром снимая тысячелетние пласты земли. Когда вся насыпь была снята, выявились очертания трех погребений: центрального и двух боковых.

На ступеньке входной ямы центральной гробницы открыли захоронение двух коней в богатых уборах, украшенных золотыми и серебряными бляхами. Начало было неплохое! Напряжение нарастало. Вошли в гробницу… Но увы! Она оказалась полностью ограбленной. За исключением мелких золотых бляшек, здесь не сохранилось ничего. Поиски тайника тоже ни к чему не привели — здесь его обнаружить не удалось.

В южной части кургана было погребение ребенка, возможно «царевича», также целиком ограбленное (здесь были найдены золотой браслет и бляшки, свидетельствовавшие о его былом богатстве).

Наконец, третье погребение, разграбленное, как и первые два, принадлежало знатной скифянке. В нем был обнаружен скелет умерщвленного слуги.

Таким образом, раскопки Гаймановой могилы в 1970 г., хотя они и не привели к открытию новых выдающихся скифских сокровищ, сравнимых с чашей 1969 г., дали очень важные сведения о кургане в целом. Гайманова могила предстала перед исследователями как семейная скифская царская усыпальница. Курган значительно уступал по размерам таким колоссам, как Чертомлык или Солоха. Вероятно, похороненный здесь скифский царь с семьей был менее могущественным, имел меньше подданных, чем некоторые его другие царственные собратья. Не следует забывать, что Скифия не была единым централизованным государством. Разные скифские племена обладали различным могуществом и занимали различное положение. Этому положению соответствовало и место племенных вождей — царей — на общей иерархической лестнице скифского общества.

Вслед за Мелитопольским курганом — первым скифским царским курганом, исследованным на современном научном уровне, курган, раскопанный В. И. Бидзилей, дал много нового для изучения истории скифов.

А следующий год принес новую сенсацию. Она была вызвана раскопками кургана Толстая могила.

К оглавлению книги «В поисках скифских сокровищ».

Молодой киевский археолог Борис Николаевич Мозолевский имел уже немалый опыт раскопок скифских курганов. Вместе со своим учителем А. И. Тереножкиным он раскопал их не один десяток.

Еще в 1964 г., при раскопках курганов у шахтерского городка Орджоникидзе недалеко от Никополя, всего в 10 километрах от знаменитого Чертомлыка, его внимание привлек огромный 9 метровый курган, именовавшийся местными жителями Толстой могилой. Мысли о нем захватили Мозолевсиого, но все отвлекали другие дела. Решение копать пришло в 1970 г., но брало и сомнение: а скифский ли это курган? Ведь еще в 1964 г. А. И.Тереножкин, изобретатель метода ручного бурения курганов для определения их возраста, пробил на Толстой могиле две скважины, оказавшиеся пустыми: в них не было следов глины – верного признака скифской могилы. Быть может, это и удержало Тереножкина от очень сложных раскопок огромного кургана.

Мозолевский решил еще раз попытать счастья и пробурить курган повторно. В феврале 1971 г. под леденящим ветром он пробурил еще две скважины. Результат – тот же, что и семь лет назад: глины не было. Но, как пишет сам Мозолевский, «вопреки всякому здравому смыслу, несмотря на каторжную усталость», он решил пробить еще одну скважину – последнюю. И вдруг на глубине 7 м появилась глина! Повторное бурение окончательно подтвердило, что Толстая могила – скифский курган.

Раскопки Толстой могилы были необычными. Требовалась техника. Мозолевский приступил к подготовке экспедиции. И вдруг в конце марта руководство Орджоникидзевского горнообогатительного комбината, финансировавшего экспедицию, предложило немедленно использовать освободившиеся из-за весенней распутицы механизмы. В противном случае их предоставление археологам откладывалось на неопределенное время. Экспедиция не была еще подготовлена. Мозолевский встал перед трудным выбором: либо одному начать работу, которую в обычных условиях ведет целый коллектив, либо отказаться от представившегося случая и, быть может, надолго отложить возможность исследования кургана. Третьего решения быть не могло: о раскопках кургана без мощной землеройной техники нечего было и помышлять – ведь громада его состояла, как выяснилось уже потом, из 15 тысяч кубометров земли, которую следовало полностью удалить. И Мозолевский принял единственно возможное для него, археолога до мозга костей, человека необыкновенного энтузиазма, решение: приступить к раскопкам немедленно.