Василий Игнатьев - «DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть III. Пермская духовная семинария начала XX века

В очерке «Тихон Петрович Андриевский» в составе «Очерков о соучениках и друзьях в Пермской духовной семинарии» в «свердловской коллекции» воспоминаний автор добавляет: «Что побудило его перейти на новую, отличную от прежней работу? Из семинарии в описываемое время, несколько человек из преподавательского состава перешли на работу инспекторами народных училищ, да и вместе с ним и одновременно перешёл в преподаватели литературы в Камышловскую мужскую гимназию семинарский латинист Виктор Михайлович Можгинский. Мотивы их перехода были ясны: материальные соображения и общественное положение. Известно, что инспектор народных училищ являл собой persona grata , плюс триста золотых в месяц и тройка земских разъездных для поездки с инспектированием по его району. Имел ли место материальный интерес и мотив в случае перехода Т. П. на работу в гимназию? Вероятно, да, но нужно при этом подчеркнуть, что он не был падким на монету: свидетельством этому была его жизнь в семинарии.

Что могла дать ему работа законоучителем в гимназии, как говорится, «для души» после преподавания философии в семинарии? Время для гимназий и других школ этого типа, как тогда говорили, было кассовское. Во главе Министерства стоял Лев Аристидович Кассо, грек по национальности, потомок классической Эллады, идеолог классического обучения со всеми присущими ему атрибутами. В гимназиях и реальных училищах всё было скованно «мундиром», формой. Настольной книгой был объёмистый кондуит, с прошитыми и пронумерованными фолиантами. По истечении года он, как некая ценность, направлялся в учебный округ. Достаточно было гимназисту или реалисту явиться в своё училище не по форме, например, с не со всеми застёгнутыми на шинели пуговицами или без ранца для учебных принадлежностей, как его не впускали в здание и отправляли домой. Семинарские порядки, несмотря на их своеобразие и строгость, пожалуй, по сравнению с описанными порядками в гимназиях могли показаться ещё более демократичными. Это – одна сторона новой работы Т. П. С другой стороны, чем являлось преподавание закона божьего в гимназиях? В сознании учеников, да и в общем ансамбле гимназических дисциплин закон Божий, как учебный предмет, являлся чем-то вроде рудиментарного отростка – не более. Правда, он выполнял ещё своеобразную функцию рентгена, через который проверялась политическая настроенность умов учащихся, а вместе с этим он (закон божий) являлся и орудием для настройки этих умов. Едва ли можно утверждать, что законоучители в своей массе пользовались уважением своих учеников, наоборот, известны были случаи глумления над их священным саном. Так, верхняя одежда законоучителя пермских мужской и женской гимназий была использована в качестве почтового ящика в переписке между гимназистами и гимназистками: в широкие обшлага её вкладывались записки с той и другой стороны.

Такова была новая обстановка деятельности Т. П. Сохранилось самое убедительное по своей форме свидетельство о деятельности Т. П. в качестве законоучителя в Камышловской мужской гимназии. В широко известной в военных и общегражданских кругах книге маршала СССР Ф. И. Голикова «Красные орлы», он, бывший ученик гимназии, с похвалой отозвался о своём законоучителе. В самом деле – сказать, что он (Т. П.) стоял во мнении гимназистов на голову выше других учителей гимназии – что может быть выше этой похвалы? Т. П., как видно, нашёл ключ к душам и умам своих учеников, и в какое время? В такое время, когда в политической атмосфере страны сгущались уже тучи. Как это было далеко от того, чем проявил себя Т. П. в семинарский период своей жизни на одной из окраин Перми! И это было в то же время симптоматично для его настроения: по всему видно, что в душе его нарастал перелом, и он шёл к кризису. Молва ходила о том, что он просвещал умы своих учеником в направлении, которое обеспечивало им наиболее лёгкий путь к переходу на новые позиции «грядущего». В истории гимназий вообще и в частности в истории молодой ещё Камышловской гимназии это был из ряда выходящий случай, феноменальный случай. В условиях тогдашней дореволюционной действительности, когда в гимназиии всё было подчинено «духу Кассо», Т. П. в рядах преподавательского коллектива, а особенно для дирекции явился своего рода занозой, извлечь которую, однако, уже не удалось в виду нараставших событий.

Отгремела Великая Октябрьская соц[иалистическая] революция и Тихон Петрович совершил salto mortale . Был отец Тихон – стал Тихон Петрович! Начались взлёты и падения: заведывание соцвосом [отделом социального воспитания, основной функцией которого являлось управление детскими и образовательными учреждениям – ред.] и работа сторожем; партийная работа и укрывательство в лесу… «Хождение по мукам». Клеймо – «поп-расстрига». Вот отдельные свидетельские показания о его жизни в эти времена.