Степан Гедеонов - Варяги и Русь

Г. Куник замечает справедливо, что имена Рюрика, Олега и Игоря составляют у нас исключительную принадлежность князей варяжской династии; но, приводя это явление в доказательство их скандинавского происхождения, он забывает, что то же самое должно сказать и о прочих княжеских именах, каковы Святослав, Святополк, Ярослав, Ярополк, Всеволод и т. д. Эти имена, не исключая и святых Владимира, Бориса, Глеба и Ольги, малоизвестны в древней истории Руси вне княжеского рода; из простых людей я знаю только Глеба Тириевича и Вячеслава Малышева внука; Святополк Одович, о котором Ипатьевская летопись упоминает под 1229 г., был родом поморянин. Как у древних римлян известные роды имели каждый свои особые прозвища, так и княжеские роды у славян отличались особыми княжескими именами. У поляков господствуют: Leško, Boleslaw, Mecislaw или Meško, Casimir, Wladislaw; у хорватов: Branimir, Krjesimir, Trpimir; у чехов: Wratislaw, Wenceslaw, Spitihnew, Pribislaw. На Руси, с одной стороны, древнерусские княжеские имена: Святослав, Ярослав, Ярополк, Святополк, Всеволод и т. д.; с другой, перешедшие к нам от варягов: Рюрик, Олег, Ольга, Игорь. Эти последние имена были, вероятно, принадлежностью какой-нибудь особой отрасли одного из княжеских поморских родов, как имена Рогволода, Брячислава и Рогнеди в отрасли князей полоцких. У вендов они должны были исчезнуть с выселением в Русь того княжеского рода, которому принадлежали.

Автор «Исследований» говорит: «Варяжскими воями на войне и по городам, разумеется, начальствовали варяги. Этого мало, князья были окружены ими; наместники, посланники, кормильцы их, даже ближайшие слуги были норманны, домашние и наезжие. Все важные места предоставлялись им. Так было и во всех странах, где поселялись норманны… Туземцы совершенно не употреблялись, обреченные на свое любезное земледелие». Г. Куник относит к норманнам по имени и происхождению (кроме князей, бояр, послов и гостей, о которых упоминается в договорах Олега и Игоря): Аскольда, Дира, Рогволода, Тура, Рогнедь, Малфредь, Глеба, Сфенга, Хрисохира, Голтия, Якуна, Шварна, Ольму, Асмуда, Свенальда, Претича, Икмора, Сфенкела, Люта, Блуда, Варяжка, Ждьберна, Волчий хвост, Рогдая, Улеба. Из непричисленных здесь к норманнам русских исторических личностей до Ярослава, кажется, остаются только Малуша, Малк и Добрыня и пять убийц Глебовых: Путьша, Талец, Еловит, Ляшко, Горясер, «коих имена, — говорит он, — звучат, кажется, более по-славянски».

С первого взгляда на это норманизирование Древней Руси рождается вопрос: каким образом норманны-варяги, родственники или слуги норманно-варяжских князей, сохраняют до XI столетия свои норманнские имена, когда сами князья, уже со второго поколения династии принимают славянские: Святослав, Передслава, Володислав, Ярополк, Владимир, Святополк и т. д.? Или потомство норманнов, пришедших на Русь вместе с Рюриком и Олегом, воспитанное на Руси вместе с князьями, отличалось от них особым норманством обычаев и образа мыслей? Или в лицах, окружавших варяжских князей, в их наместниках, кормильцах, воеводах, служителях должно видеть не домашних, а только наезжих норманнов? На каком основании предполагать норманнское Gliph или Glibr в имени Глеба, сына Владимира и болгаро-византийской царевны, когда сыновья того же Владимира и норманнки Рогнеди именуются Изяслав, Мстислав, Ярослав и Всеволод? Г. Куник думает, что Святослав носил норманнское имя при славянском. Но почему в договоре Игоря, акте официальном и государственном, Святослав, Передслава и Володислав не являются под своими норманскими именами? Я уже не говорю о невозможности исключить из русской истории не только словено-русский, но и прочие, в ее развитии участвовавшие элементы. Вообще воззрение норманнской школы на русскую историю имеет нечто отвлеченное, мертвое; до призвания норманнских князей какие-нибудь двадцать или тридцать славянских народцев, не соединенных между собой живой, внутренней связью, живут, разбросанные по огромному пространству России, дикарями вроде ирокойцев и альгонкинцев, без имени, без князей, без торговли; являются триста-четыреста шведов, и вдруг все преобразовалось; есть народ, есть имя, города, торговля, государство; финны, преобладающая в деле призвания народность, исчезли; хазары пропадают в волжских степях; печенеги и венгры, ближайшие соседи Руси на юго-востоке, литва на западе, едва известны по имени; везде норманны и одни норманны. Полно, так ли?