Елена Прудникова - Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации

Жизнью ни голодною, ни сытой,
Как другие многие края,
Чем еще была ты знаменита,
Старая Смоленщина моя?
Бросовыми землями пустыми,
Непроезжей каторгой дорог,
Хуторской столыпинской пустыней,
Межами и вдоль и поперек.
Помню, в детстве, некий дядя Тихон,
Хмурый, враспояску, босиком, —
Говорил с безжалостностью тихой:
– Запустить бы все… под лес… кругом.
Да, земля была, как говорят,
Что посеешь, – не вернешь назад…
И лежали мхи непроходимые,
Золотые залежи тая,
Черт тебя возьми, моя родимая,
Старая Смоленщина моя!..
Край мой деревянный, шитый лыком,
Ты дивишься на свои дела.
Слава революции великой
Стороной тебя не обошла.
Деревушки бывшие и села,
Хуторские бывшие края
Славны жизнью сытой и веселой, —
Новая Смоленщина моя.
Хлеб прекрасный на земле родится,
Но поля твои издалека —
С юга к северу идет пшеница,
Приучает к булке мужика.
Расстоянья сделались короче,
Стали ближе дальние места.
Грузовик из Рибшева грохочет
По настилу нового моста.
Еду незабытыми местами,
Новые поселки вижу я.
Знаешь ли сама, какой ты стала,
Родина смоленская моя?
Глубоко вдыхаю запах дыма я,
Сколько лет прошло? Немного лет…
Здравствуй, сторона моя родимая!
Дядя Тихон, жив ты или нет?!

Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой,
Что не своей заживешь ты судьбой?
Сумку да кнут по наследству носил, —
Только всего, что родился красив.
Двор без ворот да изба без окон, —
Только всего, что удался умен.
Рваный пиджак, кочедыг да копыл, —
Только всего, что ты дорог мне был.
Кто ж тебя знал, невеселый ты мой,
Что не своей заживешь ты судьбой?
Не было писано мне на роду
Замуж пойти из нужды да в нужду.
Голос мой девичий в доме утих.
Вывел меня на крылечко жених.
Пыль завилась, зазвенел бубенец,
Бабы запели – и жизни конец…
Сказано было – иди да живи, —
Только всего, что жила без любви.
Жизнь прожила у чужого стола, —
Только всего, что забыть не могла.
Поздно о том говорить, горевать.
Батьке бы с маткой заранее знать.
Знать бы, что жизнь повернется не так,
Знать бы, чем станет пастух да батрак.
Вот посидим, помолчим над рекой,
Будто мы – парень да девка с тобой.
Камушки моет вода под мостом,
Вслух говорит соловей за кустом.
Белые звезды мигают в реке.
Вальсы играет гармонь вдалеке…

Ночь,
До исступления раскаленная,
луна такая,
что видны горы
на ней.
В белой лавине света
сидят,
затаенные,
дрожащие тельца
аульных огней.
От земли
до звезд
ничего не шелохнется.
Товарищ,
я даже молчать не могу.
Но приплывает
к нашей оконнице
низкий, широкий,
крепчающий гул.
Он разрастается,
все приминая,
он выгоняет нас
со двора.
Это через ночь
проходит
посевная,
это выходят
в ночь
трактора.
И на карьере,
стременами
отороченном,
мимо
летит
пятнистая блуза.
Может быть, это
уполномоченный
или инструктор
Хлопкосоюза?
Все равно:
ночь ли,
топот ли,
или гул,
подкова ли,
цокнувшая зря, —
трактор идет,
и качает дугу
света —
размах фонаря.
Трактора ползут
далеко-далеко,
как светляки
на ладони земли.
С чем же сравнить
этот ровный клекот,
невидимые руки
и круглые рули?
час,
когда луна расцвела
в зените,
Час,
когда миндаль поднялся
к луне, —
и телеграф
на жужжащих нитях
ведет перекличку
по всей стране?
Вдруг
автомобильные яростные
фары
срезают
пространство и время
на нет,
они пролетают,
как дружная пара
связанных скоростью
планет.
И мой товарищ
говорит:
«Я знаю,
что провод, и конь, и мотор
уносили:
это через ночь
проходит
посевная —
радостный сгусток
рабочих сил».
Я отвечал:
«Посмотри налево.
Огни в исполкоме
горят
до утра,
там колотится
сердце сева,
там
математика и жара».
Я отвечал:
«Посмотри направо:
огни на базе
горят
до утра,
там человек
спокойного нрава
считает
гектары и трактора».
Я отвечал:
«Готовясь к испытаньям,
бессонно пашет
страна молодых.
И мы разрываем
пустынную тайну
круглой луны
и арычной воды.
Ночью и днем
в одном ритме
люди
кипят
на двойном огне».
Подскакал инструктор.
Инструктор кричит нам:
«Двадцать гектаров кончено!
Отставших
нет!..»
А ночь
пересыпана соловьями,
уши
до звона утомлены.
На каждой стене
и в каждой яме
лежит
или свет,
или тень
луны.
Округ дрожит
от машинного хода,
Гулы
складываются,
как кирпичи.
От самой земли
до небосвода
натянуты,
как жилы,
лунные лучи.
Всеми мускулами
напряжена
весна,
и моторы
на сутки
Заведены.
Ты понимаешь?
Это идет посевная,
посевная кампания
Всей страны!..