Дмитрий Уваров - Средневековые метательные машины западной Евразии

Впрочем, ограниченное, «остаточное» использование ручных арбалетов продолжалось еще несколько десятилетий, особенно при обороне укреплений и в колониях. Например, арбалетчики сыграли важную роль в экспедиции Кортеса в Мексику в 1519–21 гг. Там они рассматривались как один из наиболее ценных компонентов испанских отрядов. Конечно, бесшумный арбалет не производил такого психологического эффекта, как грохочущая и изрыгающая пламя аркебуза, но реальные потери индейцев от арбалетов были намного больше, чем от огнестрельного оружия.

Вопрос о сохранении античных торсионных машин в Средние Века до сих пор не имеет ясного ответа. Первые исследователи данной темы, Гийом Дюфур и Наполеон III, были решительными сторонниками теории исчезновения таких машин с крушением Римской империи. В конце XIX века с ними вступил в спор немецкий генерал Г. Кёхлер ("Die Entwicklung des Kriegswesens und der Krieg Führung in der Ritterzeit", Breslau, 1887), которого в 1910 г. опроверг немец же Рудольф Шнейдер ("Die Artillerie des Mittelaltern nach den Angaben der Zeitgenossen", Berlin, 1910). По его мнению, с V по IX век в католических странах артиллерия не использовалась вообще. В 1941 г. финн Калерво Хуури ("Zur Geschichte des mittelalterlichen Geschützenwesens aus orientalischen Quellen", Studia Orientalia 9) смягчил эту позицию, высказав аргументы в пользу сохранения одноплечевого камнемета, «онагра», в Средиземноморье. В послевоенные годы чаще встречается точка зрения сторонников исчезновения торсионных машин. В частности, Рандалл Роджерс в монографии "Latin Siege Warfare in the Twelfth Century" (Oxford, 1992) указал, что Наполеон III, Г. Кёхлер, Р. Шнейдер и К. Хуури, несмотря на титаническую работу по исследованию источников, так и не нашли ни одного однозначного доказательства существования торсионных машин в Средние Века. Сторонником исчезновения торсионных машин является и Пол Чеведден. Француз Жан Лебель собрал к 1998 г. большое количество хотя и косвенных, но убедительных свидетельств, что «спрингалд» XIII века был именно торсионной машиной, — однако «проблему непрерывности» они не решают.

Действительно, не сохранилось ни одной западноевропейской средневековой иллюстрации до 1326 г. (примитивное изображение «онагра» в "De secreta secretorum" Уолтера де Милемете) или 1338–44 гг. (изображение спрингалда в рукописи «Романа об Александре»), которую можно было бы интерпретировать как торсионную машину. Вполне однозначные и подробные иллюстрации появляются только в середине XV века, когда все торсионные машины были далеко в прошлом. Причем эти иллюстрации, в большинстве своем весьма неуклюжие, можно при желании счесть попытками средневековых иллюстраторов изобразить, в меру своего понимания, античные машины, упомянутые у «классических авторов» и не имеющие отношения к средневековому военному делу. Еще более темны средневековые письменные источники. Практически ни в одном из них не упомянут в явном виде торсион как часть метательной машины. В подавляющем большинстве случаев можно только гадать, что представляли собой с технической точки зрения различные мангонели, перьеры и спрингалды. Даже когда в описании машины появляются какие-то детали, это обычно только затемняет суть вопроса. Пример — упомянутые в разделе 4.2 византийские «петроболы»-камнемёты XII века, «использующие ворот, балку (т. е. метательный рычаг) и пращу». Все три детали присутствуют и в торсионном одноплечевом онагре, и в гравитационном требюше с противовесом. Обе машины являются камнемётами и имеют одинаковое предназначение, но принцип их действия совершенно различен.

Не оспаривая исчезновения торсионных машин в католическом мире, такие авторы, как Кристофер Граветт и Дэвид Никол настаивают на непрерывном существовании торсионных стрелометов и онагров в Византии и у мусульман.

Они указывают на тот факт, что работы античных полиоркетиков и военных авторов вроде Вегеция продолжали переписываться в Византии и в них сохранилось небольшое количество рисунков двуплечевых торсионных стрелометов, датируемых X–XI веками. На этом основании византийские «баллистры» и даже «токсобаллистры» и «лямбдареи» объявляются продолжателями позднеримских «скорпионов» и манубаллист. При этом игнорируется факт полного отсутствия даже косвенных указаний на торсионность таких машин в исторических произведениях, включая специализированные военные трактаты, относящихся к собственно византийской военной истории. Напротив, есть немало признаков, указывающих на тенсионность византийских «баллистр» (начиная с приведенного в начале исторического раздела фрагмента из Прокопия Кесарийского). Переписывание же античных трудов в немногих монастырях совершенно не означает, что все упоминаемые в них машины были вполне понятны жителям средневековой Византии и, тем более, воспроизводились и применялись на практике. По опыту современных реконструкций можно сказать, что общей теории и грубых схем, присутствующих в работах Витрувия или Филона, недостаточно для создания эффективных торсионных машин — нужно знание многих частных технологических секретов и точных деталей, в подробности которых древние авторы не считали нужным вдаваться. Кроме отсутствия упоминаний в византийских письменных источниках, обращает на себя внимание полное отсутствие археологических находок деталей торсионных машин для византийского времени (особенно странное на фоне значительного числа таких находок по всей территории Римской империи для IV века н. э.) и отсутствие продолжения этой гипотетической византийской торсионной традиции в позднесредневековое время, когда, казалось бы, интерес к такой технике резко вырос и сохранившиеся источники стали намного полнее. Напротив, известные проекты поздних арабских и европейских торсионных машин значительно отличаются от античных моделей и явно говорят о стремлении собственным умом дойти до того же самого.