Стивен Рансимен - Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов

Но султан уже успел воспользовался новой уловкой. Утром 18 мая обороняющиеся с ужасом увидели огромную деревянную башню на колесах у стен Месотихиона. Турки соорудили ее за одну ночь. Она состояла из деревянного каркаса, защищенного бычьими и верблюжьими шкурами, уложенными в несколько слоев, а внутри ее лестница поднималась на верхнюю платформу, расположенную на высоте внешней стены города. На платформе стояли приставные лестницы, которыми предполагалось воспользоваться после того, как башню подведут к стене, но ее главная цель состояла в том, чтобы дать защиту рабочим, занятым заполнением рва. Опыт, полученный в предыдущих попытках штурма, научил султана, что ров все еще представляет собой значительную преграду и что нужно проложить через него надежный путь. Весь день 18 мая его люди возводили насыпь через ров, пока на его краю над ними нависала деревянная башня, напротив башни, разрушенной его пушками, откуда в ров попадала каменная кладка. К наступлению темноты задача была почти выполнена, вопреки яростному противодействию. Часть рва заполнили упавшими обломками, землей и ветками, и деревянную башню подкатили к самому краю насыпи, чтобы проверить ее прочность. Однако за ночь несколько защитников выбрались из города и подложили в нее бочонки с порохом. Когда их подожгли, раздался сильный взрыв, деревянную башню объяло пламя, и она рухнула, убив стоявших на ней людей. К утру ров был снова наполовину расчищен, а соседняя стена и частокол отремонтированы. Турки построили и другие башни, но и от них оказалось так же мало пользы. Некоторые были разрушены, а остальные отведены назад.

Эти успехи не давали христианам пасть духом. 23 мая последний раз произошло нечто ободряющее. В тот день, как и раньше, турки пытались подвести подкоп под стену Влахернского квартала; но на этот раз греки сумели окружить и схватить нескольких минеров, включая старшего офицера. Под пыткой он рассказал, где расположены все сделанные турками подкопы. В течение этого и следующего дня Грант разрушил их один за другим. Последним уничтожили тот, вход в который был хитроумно замаскирован одной из деревянных башен султана, и, если бы его план не был выдан, его ни за что бы не обнаружили. После этого турки больше не пытались делать подкопов.

Возможно, они поняли, что напряжение, которому подвергались защитники, делало их работу за них. Примечательно, что погибло немного христиан, зато немало было ранено, и всех мучили усталость и голод. Запасы боеприпасов, особенно пороха, подходили к концу, и еды становилось все меньше. А 23 мая, в день победы над минерами, надежды христиан понесли страшный удар. В тот день заметили корабль, который плыл по Мраморному морю, преследуемый группой турецких судов. Он оторвался от них, и под покровом тьмы защитники открыли заграждение, чтобы его впустить. Сначала думали, что это предвестник идущего на помощь флота. Но оказалось, что это та самая бригантина, которая вышла двадцать дней назад на поиски венецианцев. Она обошла вдоль и поперек острова Эгейского моря; но венецианских кораблей нигде не было, и даже не было никаких слухов о том, что они ожидаются в ближайшее время. Когда стало ясно, что дальше искать бесполезно, капитан спросил моряков, чего они хотят. Один сказал, что глупо возвращаться в город, который, вероятно, уже в руках турок. Но остальные заставили его замолчать. Они объявили, что их долг – вернуться и рассказать обо всем императору, пусть даже им грозит смерть. Когда они пришли к императору, он в слезах поблагодарил их. Ни единая христианская держава не вступила в бой за Христову веру. Он сказал, что теперь городу осталось только положиться на Христа и его Матерь и на святого Константина, его основателя.

Но и эта вера подверглась испытанию. Казалось, сами небеса обратились против города. В те дни все снова вспомнили пророчества о гибели империи.

Первым христианским императором был Константин, сын Елены; последнего будут звать так же. Еще люди вспоминали пророчество о том, что город не падет на растущей луне. Это ободрило защитников во время атаки на предыдущей неделе. Но 24 мая ожидалось полнолуние; а убывающая луна предвещала опасность. В ночь полнолуния случилось затмение, и три часа было темно. Вероятно, именно на следующий день, когда все горожане узнали, какие безнадежные вести доставила бригантина, а затмение привело их в еще большее уныние, тогда они и воззвали к Богородице в последний раз. Верующие на своих плечах пронесли ее святой образ по улицам столицы, и все, кто мог оставить стены, влились в крестный ход. И когда он шествовал, неспешно и торжественно, икона внезапно соскользнула с помоста, на котором стояла. Когда люди бросились ее поднять, им показалось, что она сделана из свинца; и лишь с большим трудом ее удалось водрузить на место. Затем, по окончании крестного хода, над городом разразилась гроза. Град едва не сбивал с ног, а дождь лил как из ведра, так что целые улицы были затоплены и детей чуть не сносило потоком. Крестный ход пришлось остановить. На следующий день, как если бы этих дурных предзнаменований было недостаточно, весь город затянуло густым туманом – неслыханное явление в этой местности в мае. Сам Господь Бог облачился в завесу, чтобы скрыть свой уход из города. Той же ночью, когда поднялся туман, люди заметили, что купол великого храма Святой Софии заиграл странными огнями. Их было видно даже из турецкого лагеря, а не только горожанам; и турки встревожились тоже. Самого султана пришлось успокаивать его мудрецам, которые истолковали знак как свидетельство того, что свет Истинной Веры скоро осияет священное сооружение. У греков и их итальянских союзников не нашлось столь же утешительного толкования.